В 8 часов 34 минуты утра Бакстер подобрала Руша у входа в больницу Сент-Мэри. Все еще под кайфом от обезболивающих препаратов, он в понедельничной пробке составил ей довольно веселую, хотя и несколько надоедливую компанию. Преодолев перекресток только для того, чтобы снова намертво застрять, Бакстер больше не тешила себя надеждой успеть к половине десятого на встречу с представителями антитеррористического департамента МИ5, который вдруг на удивление серьезно отнесся к угрозе национальной безопасности.
Руш включил радио.
– …утром уровень террористической угрозы был повышен до «критического». Это свидетельствует о том, что правоохранительные органы считают атаку неизбежной.
– Как же вовремя, мать вашу, – сказала Бакстер, посмотрела на Руша и увидела на его лице улыбку. – Что это вас так развеселило?
– Никаких атак не будет. Мы их остановим.
Бакстер остановилась прямо под светофором и ответила:
– Мне, конечно, нравится ваш оптимизм, позитивное мышление и все такое, но…
– Оптимизм здесь ни при чем, дело в жизненном предназначении, – ответил он, пока в новостном выпуске сообщали, что букмекерские конторы перестали принимать ставки на снежное Рождество, – я много лет бесцельно болтался, не зная, зачем выжил в тот день, когда погибла моя семья… Теперь я понимаю. Вы только подумайте, сколько разных решений и случайных событий понадобилось для того, чтобы я, жертва одного теракта, устроенного десять лет назад в метро, оказался в состоянии предотвратить завтра другой. История словно повторяется, дает мне второй шанс. Я наконец осознал, почему все еще живу на этом свете. У меня наконец-то есть цель.
– Послушайте, я, конечно, рада, что вы испытываете такой душевный подъем, но приоритетом для нас остается станция лондонской подземки и то дерьмо, которое задумали эти ублюдки. Мы обязаны их остановить. Нельзя допустить, чтобы они вновь провели нас, как в Нью-Йорке. И что бы ни случилось на нашем участке работы или с нами самими, у нас нет права задействовать дополнительные ресурсы, оголяя другие районы города. Они будут пытаться нас обхитрить, и именно мы обязаны это предотвратить. А бомбы – дело спецслужб. Ими мы заниматься не будем… Извините, – добавила она, сожалея, что разочаровала Руша.
– Ничего страшного, – ответил он, – вы правы, но я точно знаю, что мы, сыграв завтра свою роль, их остановим.
Бакстер выдавила из себя улыбку, чтобы его немного подбодрить.
– Мы бежим впереди поезда, – заметила она, – сначала нам, вероятно, придется столкнуться с еще одним убийством. Причем настолько ужасным, что наш парень с пришитым к его спине «близнецом» покажется детской шалостью.
– Если только мы не задержали ту самую Куклу.
– Ну да, нам ведь всегда так везет, – горько фыркнула Бакстер.
Транспортный поток пришел в движение, Бакстер выехала на другую полосу и обогнула вереницу автобусов. Из-за спорадических движений дворников по краям лобового стекла образовались комья, будто кто-то собрался лепить снеговика.
– Но ведь… – Руш запнулся, пытаясь привести более действенный аргумент. – Можно было бы подождать, когда на часах будет без пяти пять, и эвакуировать станцию.
– Хотелось бы, – ответила Бакстер, – однако такой возможности у нас нет.
– Но…
– Не получится. Если мы пойдем на такой шаг, злоумышленники рассеются по городу и устроят атаку в другом месте. А так мы по крайней мере знаем, где они готовят удар и будем к нему готовиться.
– Используя совершенно невинных людей в качестве