— Я прилетел в Бостон совсем не для того, чтобы дать очаровать себя вашему шефу, — сказал Толливер. — Я приехал собрать всю необходимую информацию. Ведь речь идет о четырех миллионах.

— Разве не о трех?

— Возможно, о четырех. Прошу вас, не считайте, что вы нарушаете правила профессиональной этики. Доктор Гилбрайд сказал, что я могу расспрашивать любого, кого пожелаю.

Джесси не могла не восхититься его добросовестностью. Прикидываться, что она не понимает, о чем идет речь, было бы неуместно.

— Как я понимаю, вы имеете в виду операцию на трупе?

— Именно ее.

— АРТИ действовал отлично, но отошел один из микроконтактов. Вот и все.

— Может ли это повториться?

— Надеюсь, что нет. Но как человек, имеющий инженерное образование, должна сказать, что сломаться может любой прибор.

— Вы ведущий исследователь?

— Думаю, ответ вам известен.

— Кажется, да. Операция, о которой говорил доктор Гилбрайд, — он будет оперировать графа Херманна?

— Да. Вы ведь из коридора слышали разговор.

— Трудно было не услышать. Скажите, Джесси, как вы считаете, решение использовать АРТИ в случае с графом Херманном действительно верное или оно было сделано из-за меня?

Неужели, подумала Джесси, он догадался, что, по ее мнению, АРТИ еще не готов для операций и что никто, в том числе и она сама, пока не имеет достаточных навыков для использования робота в таких трудных случаях? Отвечать надо очень осторожно, иначе они потеряют этот грант.

— Думаю, с техническими трудностями мы разобрались, — сказала Джесси. — И я убеждена, АРТИ может очень пригодиться в случаях, когда опухоль труднодоступна.

— Только если он в опытных руках.

Джесси ответила Толливеру, уже выехав со стоянки:

— Доктор Гилбрайд — опытный хирург. И в себе он уверен.

Она чувствовала на себе изучающий взгляд Толливера.