2-й Секретарь снова перечитывает последнюю анонимку и поднимает голову:

— Забыл, что дало наблюдение за Чикатило? В тот раз?

— Ничего не дало. За эти два дня он не показал ничего предрассудительного. Правда, что он делал на работе или дома, мы не знаем, мои люди наблюдали за ним только на улице, — докладывает полковник.

— А теперь?

— А теперь у него нет алиби на день пропажи девочки, он уезжал из Шахт в тот день, это установлено точно.

— И ваше мнение, Виктор Степанович?

— Кажется, это он. Я установил за ним плотное наблюдение и уже получил два доклада, что он активно разговаривает с детьми на улице. Мои люди расспросили одного мальчика, тот рассказал, что высокий дядя предлагал ему сходить погулять. Тут подошла мама ребенка, Чикатило даже поговорил с ней, произведя хорошее впечатление на женщину..

— Так, кто же тогда нам помогает, разоблачая маньяка? Если, конечно, это именно он маньяк?

— Не могу сказать, кто отправляет анонимки, однако, детали убийств, описанные там, совпадают с теми, которые произошли здесь, в области. Теперь я с каждым днем все больше думаю, что именно Чикатило не случайно тогда засветился в деле первой жертвы, Елены Закотновой, когда он не был допрошен. И с Ларисой Ткаченко у нас не может оказаться никаких доказательств, прошел уже целый год со дня убийства, однако то, что с ней случилось, очень похоже на описание в анонимке.

— Сейчас что-то можно предпринять, вы полагаете? — интересуется очень серьезно 2-й Секретарь.

— Хочу у вас спросить про этот момент. Подозреваемый — член партии, как вы знаете. Поэтому я хочу спросить, как комитет партии отнесется к тому, что за гражданином Чикатило установят постоянное наблюдение?

Пока в горкоме города Шахты ведутся такие осторожные переговоры между управляющей и направляющей силой государства и исполнительными на местах органами, я ничего о них не подозреваю и продолжаю радоваться жизни…