Радостная встреча с дедом и дядей, потом сытный обед и я отправляюсь прогуляться по деревне, весь донельзя такой модный и крутой.

Однако, брошенный дом между нашим домом и домом бабушкиной сестры, около пруда со здоровенными зелеными лягушками, тоже кем-то куплен, теперь я с интересом рассматриваю новых жильцов и зеленый "Москвич" рядом с ним.

Точно, в той жизни после восьмого класса я ездил на Украину и чуть не помер там с тоски, а в этот дом приехали москвичи с красивой дочкой, как мне рассказывал Мишка.

Кажется, на год младше нас с ним. Поэтому я сразу подхожу к новым соседям, здороваюсь со всеми сразу — бабушкой, супружеской парой и хорошенькой черноволосой дочкой.

— Добрый день! Вы из Москвы? А я из Ленинграда! Хорошо, что приехали сюда, веселее будет. Городским проще между собой общаться, чем с местными! — знакомлюсь я присущей мне теперь постоянной уверенностью.

Да, девчонка реально красивая, как мне Мишка потом и рассказывал, но, я с ней так и не встретился в той жизни. Похоже, не очень понравилась девчонке и ее родителям деревенская жизнь, хотя старики продолжали там жить летом и дом даже покрасили в голубой цвет.

Даю диспозицию новичкам, где живу я, где мои троюродные брат и сестра и чем тут можно заниматься вообще, потом ухожу к родственникам.

— Отлично, есть с кем пообщаться еще в деревне.

Сам то я почти местный, знаю всех и все меня знают, однако, деревенские парни народ тяжелый по отношению к посторонним, прочувствовал не раз это на своем опыте. Недаром дружу плотно только с приехавшим из соседнего города приятелем, его родители подались сюда, в колхозную деревню, именно за жильем. Теперь живут в бывшем клубе, закрытом в деревне из-за недостатка молодежи, вместе с еще парой цыганских семей, решивших остепениться на время.

Мать на ферме коров доит, отец стадо пасет, небогатая такая совсем семья, однако, приятель вполне воспитанный и легкий на подъем. Только, теперь мало будем видеться, гонять двести коров с телятами два раза в день, с шести утра до обеда и после обеда до восьми вечера, километров по десять каждый раз по лугам и лесам — не останется у него сил вечером на погулять.

Я стану пропадать на рыбалке, утром, днем и вечером, как обычно, сушить рыбу на чердаке или есть ее жареной бабулей на сковородке.

Я все же перевыполнил свой план по набору веса на целый килограмм, в последний раз, когда взвешивался на секции, весы показали уже пятьдесят три килограмма. Да и руки стали сильнее, удар точно ощутимо потяжелел, это я почувствовал наглядно. По росту не изменился почти, однако, стал заметно плотнее и кое-какие мышцы появились на теле, можно уже раздеться, не стесняясь девчонок, на пляже деревенском.

Мастерю себе из длинной железки, подобранной в МТС, допотопный турник около входа в дом и теперь постоянно вишу на нем, пытаясь раскачать бицепсы по пять раз в день.

Еще отжимаюсь по десятку подходов в день, особенно, когда во время рыбалки нет поклевок, когда особо нечего делать, и нет нужды постоянно насаживать вертких навозных червяков на крючок-шестерку.

Днем хожу с новой соседкой и своей сестрой с братом на местные пляжи. Купаемся, загораем, радуемся жизни, машем руками Мишке, когда он гонит стадо с обеда или на обед.

— Да, в деревне рано начинают работать, печально это, — замечает Оксана, которая симпатичная москвичка.

— А как коммунизм без работы построить? Никак, — достаточно лицемерно подвожу я итог дискуссии.

Она совсем худенькая, еще не расцвела по-женски, впрочем, поговорить с ней интересно, очень развитая девчонка для своих лет, узнаю про жизнь в столице от нее довольно подробно и обстоятельно.

Самой рассказываю про Ленинград, про его лучшие и самые красивые места. Похоже, что получается у меня это хорошо, теперь Оксана упрашивает родителей купить на работе путевку и свозить ее в город на Неве.

Впрочем, моя сестренка тоже не отстает и начинает обрабатывать мать, что пора бы им съездить к нам в гости, на Балтийское побережью.