— Все как договорились? — уточнил Борян

— Да — в третий раз подтвердил человек

Борян протянул руку

— Давай.

Человек покачал головой

— Мы поедем с вами.

— Со мной? Что это значит? Мы так не договаривались! — с ходу психанул Борян

Сделай шаг вправо

Он попал в то скверное положение, в которое попадает любой менеджер, сидящий на откатах — когда на финальных переговорах вдруг желает лично присутствовать генеральный директор. Он договорился об откате, он уже ощущал шелест денег в руках, думал, на что их потратит — а теперь, все катилось в таратарары.

У него отнимали деньги. А такие как Борян — моментально зверели, как только у них отнимали деньги.

— Мы так не договаривались! — повторил он

— Это приказ. Мы едем с вами.

— Чего? Давай сюда деньги, ты, чурка чернож. ая!

Сделай шаг вправо, козел!

— Да пошел ты! — выкрикнул Борян. Он был в такой ярости, что забыл сделать шаг вправо и на голос в наушнике — ответил вслух.

В следующую секунду — первый из пришедших, торт, у кого руки были свободны — звезданул Боряна в морду…

Удар был неожиданным, и он отвык их получать, так что он не удержался на ногах и упал. Цели были открыты…

— Стреляй! — выкрикнул Борян

Двое, кто приехал с деньгами — недоуменно посмотрели на него. Они были курдами — оба. Курдистан — существовал как полунезависимое государство благодаря западным странам и конкретно США, трогать его не решались несмотря на то, что силы были, а многие курдские лидеры — высказывались в пользу существования в едином государстве. В Курдистане — работало ЦРУ, работал МОССАД, была даже своя, полуофициальная, но от этого не легче — таможня. Это были турецкие курды, добром ушедшие из Турции по тайному соглашению с турецким режимом, оказавшиеся отрезанными от своих гор, брошенными в геополитическом пасьянсе, который тут разыгрывался последние годы и сменившие хозяина — теперь им было ЦРУ США. В тринадцатом — они организовали частную военную компанию в Сирии, собрав под свои знамена немало лихих людей. А раз была шея — нашелся и хомут, была компания — нашлись и наниматели…

Они не поняли. Потом — один, кажется, начал понимать, попятился. Борян поднимался, красный от ярости.