Глава 2

Придя в свою комнату, я обнаружил там два чемодана. Они были достаточно вместительными, поэтому я решил, что мне вполне хватит одного. Ещё достал из шкафа свою любимую спортивную сумку. Помня слова дяди, что брать надо только самое необходимое, сложил в чемодан лишь летние вещи да обувь, и на всякий случай одну тёплую куртку.

В сумку закинул несколько смен нижнего белья и носков, спортивный костюм да добил её разными мелочами, к которым привязался. Надел чистую удобную одежду взамен праздничной, по карманам распихал телефон и деньги.

Так получилось, что собрался я минут за двадцать. Время оставалось, спешить было некуда, и я присел на кровать. Оглядел комнату: стол, за которым делал уроки, полку с моделями поездов, которые я собирал, когда был помладше, фотографию на стене, где мы с братом в обнимку позируем в форме жокеев. Почему-то раньше я не замечал, как это всё мне дорого.

Предательский комок снова подкатил к горлу. Я никогда не был сентиментальным, не особо это приветствовалось у эльфов, но теперь, когда Сила определила мне быть человеком, можно было и пустить слезу. Однако плакать не хотелось. Хотелось громко заорать, да так чтобы весь дом содрогнулся. И прибежала мама и спросила, что случилось. А я бы сказал, что увидел страшный сон, в котором стал человеком. И мама бы меня успокоила, и всё было бы как раньше.

Я схватил подушку, прижал её к лицу и закричал.

Кричал я долго, так, что почти сорвал горло. Думаю, несмотря на подушку, прислуга за дверью всё слышала. Но мне было плевать. С этим криком из меня словно вышла вся боль. Правда, теперь внутри была пустота, но лучше так. Пустоту со временем можно будет попытаться чем-то заполнить. Боль сводила с ума.

Я встал с кровати, закинул на плечо сумку и взял чемодан. Вышел из комнаты, спустился на первый этаж и покинул свой дом. Точнее, свой бывший дом.

Машина дяди Володи, новенький спортивный «Мерседес» последней модели, стояла в тени раскидистого каштана. Дерево почти отцвело, но несколько больших белых «свечек» ещё осталось на ветвях. Я вспомнил, как маленьким любил собирать под этим каштаном зелёных «ёжиков», падающих с ветвей в ветреную погоду.

В этот раз воспоминания никаких чувств во мне не вызвали, просто пролетели, и всё. Видимо, что-то внутри всё же перегорело, и я этому отчасти был рад.

Дядя Володя стоял у машины, прислонившись к водительской двери, и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев меня, не прерывая разговор, он переместился к багажнику и открыл его. Я подошёл к машине, сгрузил в багажник чемодан и сумку, после чего залез в салон и устроился на заднем сидении.

Дядя закончил разговор, быстро сел за руль и завёл двигатель. Спустя секунду машина тронулась, увозя меня из имения, в котором я провёл всю свою пока ещё недолгую жизнь. Когда мы выехали за ворота, я невольно обернулся и через заднее окно посмотрел на родительский дом. Что-то мне подсказывало: сюда я больше никогда не вернусь.

Минут пять ехали молча, но потом я не удержался и спросил: