Глава 5

Князь Николай Константинович Седов-Белозерский ходил по своему кабинету в родовом имении в Павловске и курил трубку. Супруга его Ольга Николаевна относилась к этой привычке крайне негативно, но князь курением не злоупотреблял. Он брал трубку в руки редко — либо по причине отличного настроения, либо, наоборот, когда на душе скребли кошки. В этот вечер имел место второй вариант.

Супруги рядом не было, высказать в очередной раз мнение о вреде табака было некому, зато с минуты на минуту должен были прибыть родной брат Ольги Николаевны — князь Волошин, Владимир Николаевич.

Видеться с шурином Николай Константинович не очень-то и хотел. Более того, князь Седов-Белозерский откровенно недолюбливал шурина за его либеральные взгляды и излишнюю толерантность по отношению к оркам и людям. Волошин часто критиковал эльфийские устои и принципиально ездил на «Мерседесе», машине, мало того, что нероссийской, так ещё и произведённой кланом швабских орков.

Но накануне Владимир Николаевич оказал семье Седовых-Белозерских большую услугу — отвёз к омбудсмену попавшего в так называемую выбраковку старшего сына Романа, а два часа назад неожиданно позвонил и попросил о встрече — отказать в сложившейся ситуации было бы крайне некрасиво.

Выбраковка оказалась тяжёлым ударом для рода. На Романа, первого наследника, возлагались большие надежды. Он был гордостью семьи, идеальным эльфом: умным, сдержанным, невозмутимым — самая что ни на есть белая кость и голубая кровь.

Николай Константинович с нетерпением ждал, когда в сыне пробудится Сила, и Роман получит Дар, чтобы потихоньку вводить наследника в курс дел рода и клана — и тут такое. Это был тяжёлый удар. Даже несмотря на эльфийскую выдержку и железную волю, князю пришлось нелегко. Нервы подводили — в руках была уже пятая трубка за день.

Разговаривать ни с кем не хотелось. Дела и без того шли в последнее время не очень хорошо, недруги клана уже даже поговаривали за спинами, что, мол, один из самых могущественных родов Санкт-Петербурга и России уже не тот. И вдогонку к этому всему выбраковка. И ладно, если бы к этому были хоть какие-то предпосылки, но их не было — Роман рос и воспитывался идеальным эльфом. Почему Сила определила ему стать человеком — стало загадкой для всех.

Открылась дверь, в кабинет вошёл князь Волошин, слегка преклонил голову и сказал:

— Моё почтение, Николай Константинович!

— Приветствую, Владимир Николаевич! — ответил хозяин кабинета. — Проходи! Присаживайся! Как здоровье?

— Твоими молитвами! А ты, я смотрю, о здоровье не сильно печёшься?

Волошин кивнул на трубку, Николай Константинович пожал плечами и выпустил очередное кольцо дыма. Дежурный обмен любезностями князья закрепили рукопожатием, гость прошёл к дивану и присел. После чего сразу же задал очень неприятный вопрос:

— Николай, ты хочешь знать, что с твоим сыном?

Князю Седову-Белозерскому не хотелось разговаривать на эту тему, но всё же он нашёл в себе силы и довольно сдержанно ответил:

— Я надеюсь, с ним всё хорошо. Сегодня приезжал представитель омбудсмена, привёз бумаги, я их подписал и распорядился платить по всем предоставляемым счетам.

— Счета счетами, но неужели тебе его не жалко? — похоже, Волошин с какой-то целью решил вывести зятя из себя.

— Он жив и здоров и сейчас находится среди подобных себе, — сухо ответил Николай Константинович. — А вот тебе, как я посмотрю, его действительно жалко.

— Увы, ты ошибаешься. Рад бы пожалеть, да не могу. Папенька мой в своё время вытравил из меня это чувство, как и из моей сестры. Так сказать, в лучших традициях эльфийского воспитания. Но мне жаль, что мне не жаль Романа. Прошу прощения за такой каламбур. Впрочем, поговорить я пришёл не о жалости, а совершенно на другую тему.

— Тогда, может, к ней и перейдём?