– Привет, – поздоровался мальчишка.

Я коротко кивнула и облокотилась о дверной косяк. Меньше всего мне хотелось вступать в диалог о своей нелёгкой судьбе.

– Не переживай, я не буду тебя доставать, – мягко сказал Вилли, слегка улыбнувшись.

Чёрт, опять этот мальчишка читал меня, как открытую книгу… Подумав о том, что никакого негатива к нему не испытываю, решила извиниться:

– Прости… Мне сейчас нелегко.

– Да. Знаю, – кивнул он. – Мне очень жаль твою семью…

– Значит, слухи расходятся быстро, – сухо заметила я.

– У нас тут небольшое общество. Все на ушах стоят в последние дни, – оправдался Вилли, опустив взгляд.

– Да ладно. Я понимаю. Спасибо за сочувствие.

Вилли замолчал. Я украдкой глянула на его лицо. Такое же измученное, как и раньше. Наверняка, всё ещё тренируется, не жалея сил. Стало немного совестливо, что у меня бесконтактный контроль получился так легко.

Хотя…

Я бы всё отдала, чтобы не ощутить того, что заставило вырваться пламя из камина. Проклятый ком снова подкатил к горлу. Но сейчас точно не время для слёз. Почему-то мне совершенно не хотелось показывать слабость.

– Агата, – позвал Вилли, вырвав меня из раздумий, – в нашу первую встречу я сказал, что ты можешь приходить, если станет скучно. Так вот…

Он на мгновение замялся, а затем снова устремил на меня свои пронзительно-зелёные глаза. От его взгляда отчего-то стало не по себе.

– Я никогда не испытывал таких потерь, как твои… – продолжал говорить Вилли. – Но очень хочу тебя поддержать. Не нужно проживать своё горе в одиночку. Мы тебе не враги.

– Но и не друзья, – вырвалось у меня против воли.

На секунду брови Вилли прыгнули наверх, а затем на мальчишеском лице отобразилась грусть. Где-то внутри меня за пеленой скорби пробудилась назойливая совесть.

– Прости, если бываю груба, – пробормотала я.

– Ничего страшного, это ведь правда, – пожал плечами он и грустно улыбнулся. – Друзьями не просто так становятся. Нужны совместные трудности и переживания.

– Думаю, для меня достаточно трудностей.