– Не пускать меня ни в коем случае?

Сегодня Мироздание всерьёз вознамерилось проверить невозмутимость гуру на прочность. Для этого оно избрало генерала Бхимасену, и вот теперь – начальника караула.

– Простите меня, гуру-махараджа! Простите недостойного!

– Не называйте меня так. Вы не мой ученик…

Эту фразу йогину приходилось повторять по двадцать раз на дню. Каким бы путём ты ни шёл, сколь бы далеко ни продвинулся, не стоит забывать о терпении и смирении. Ибо, как известно, на дне терпения находится небо.

– Извините моё косноязычие! Я неверно выразился. У вас по-прежнему есть допуск. Вам мы всегда рады! В любой день, в любое время…

Взволнован, растерян, сбит с толку, начальник не мог остановиться. Слова сыпались из него, как зёрна риса из прохудившегося мешка.

– Кого же вам не положено пускать? И почему я должен об этом знать?

– Их! Но поди попробуй их не пустить!

– Вы пробовали?

– И не пытался. Они там, у неё! Я решил, что будет правильно вас предупредить…

– Я могу пройти к госпоже Джутхани?

– Да, конечно! Но они там, у неё…

– Вы меня предупредили. Спасибо.

Горакша-натх приложил ладонь к папиллярному идентификатору, дождался зелёного огонька и прошёл через турникет. Ни охранник, ни начальник не последовали за гуру, как если бы он шёл прямиком в пасть голодному тигру.

Дверь в комнату Мирры была приоткрыта. Йогин задержался на пороге.

– Виноват! Я очень виноват перед вами, Мирра-диди!

Двое пожилых брамайнов безмолвно подпирают стену. Третий стоит на коленях.

– Мы виноваты! Нам нет прощения!..

Те, что у стены, кивают: да, виноваты. Да, прощения нет. Кивают и почтительно складывают ладони перед грудью, словно молятся перед статуей богини.