Если взять отрезаемую территорию от Китая с населением около двадцати миллионов и приличное количество любителей наркоты в России, то понять королеву Викторию и масонов можно. Папа’ Николая ударил по самому больному – по кошельку. А это не прощается.

Самое главное, Николай решился на ответный удар и дал мне полную свободу в планировании своих тайных действий. Основной упор император сделал на «тайных», а дальше не ограничил ни в чём.

В конце разговора с императором опять почувствовал себя неуютно от собственной безграмотности.

– Тимофей Васильевич, Вы рассказали, что капитул Великой Английской ложи будет собран двадцать седьмого декабря в день зимнего солнцестояния?

– Да, Николай Александрович.

– Я не знаю, каким календарём пользовался убийца, говорят у масон свой календарь, но насколько помню из астрономии, день зимнего солнцестояния по григорианскому календарю приходится на двадцать второе декабря плюс-минус день. А мы живём по юлианскому.

– Значит, времени осталось ещё меньше, чем я рассчитывал, – смущённо ответил я. – До летнего солнцестояния ждать слишком долго. Постараюсь уложиться в отведённый срок.

– Есть ли какие известия из России брат Роберт, – голос мужчины сидевшего в кресле в мантии светоча или надзирателя[9] Великой ложи Англии глухо прозвучал из-под капюшона.

– Пока ничего интересного нет. Император Николай Второй буквально сел в осаду в Гатчинском замке. Въезд и вход на его территорию только по специальным пропускам. Штат охраны увеличен. Отговорившись трёхмесячным трауром по умершим родственникам, он сильно ограничил личный приём. С министрами общается в основном через телеграммы и письма. Жаль, что и Михаила он переселил к себе в замок, – отвечающий мужчина поправил свой капюшон, и на мгновение в свете свечей мелькнуло лицо, в котором многие бы узнали Роберта Артура Талбота Гаскойн-Сесила, Третьего маркиза Солсбери, в настоящее время занимавшего пост премьер-министра Великобритании и одновременно его министра иностранных дел. Мало кто знал, что он является «Великим избранным рыцарем Кадоша» – масоном тридцатого уровня посвящения и занимает в ложе должность или чин «оратора».

– Что-нибудь по брату Гейбу выяснили?

– Нет, брат Рей, к сожалению, ничего. Скотланд-Ярд в тупике, наши братья – «наружные стражи» также ничего не смогли выяснить. Но боюсь, что он попал в руки Николая. Если бы ты знал, в каком гневе была королева Виктория! Она же настаивала на умерщвлении брата Гейба сразу же после покушения на императора Александра Третьего. Давно я от нашей старушки такого не выслушивал.

– Не волнуйтесь, если даже наш «охотник за головами» и попал в лапы русского пока ещё «медвежонка», то брат Гейб доведёт только ту информацию, которая нужна ложе, а потом покончит с собой. Данный вариант развития события нашим советом был предусмотрен, – всё также глухо и монотонно прозвучал голос «светоча» из-под капюшона.

– И какую информацию? – поинтересовался маркиз Солсбери.

– Ту, которая приведёт к тому, что молодой и неопытный Николай захочет отомстить нам и королевской семье, плюс к этому создаст недоверие императора к своему брату Михаилу и другим возможным наследникам российского престола по нисходящей линии. Информация, состоящая на девяносто процентов из правды и на десять процентов лжи и намёков, которые заставят поступить русского императора так, как нам надо.

– Брат Рей, а совет не боится, что русские в ответ ударят дубиной от всей своей широкой души?

– Мы позволим им сделать только то, что надо нам. Неужели Вы думаете, что они смогут что-то противопоставить нашим внутренним, внешним стражам, а также всей мощи Англии. Вы же сами предложить ввести на время нашего капитула усиленные меры безопасности в Лондоне, объяснив это активизацией террористической деятельности фениев Ирландского республиканского братства.

– А что мы позволим им сделать?

– Брат Роберт, совет ложи решил, что принцу Уэльскому пора стать королём.

Вечером после суматохи с самоубийством пленника нас всех четверых император собрал в своём кабинете. Кроме Николая в помещении нас ждали граф Воронцов-Дашков и генерал Ширинкин.

– Господа, – обратился к нам император, когда мы вчетвером застыли перед ним одной шеренгой. – Я сожалею, что не могу это сказать при большом стечении публики, но тайная война, она и есть тайная. Поэтому в столь узком кругу посвящённых позвольте мне выразить вам всем мою искреннюю признательность за то, что я смог посмотреть в глаза убийцы моих родителей, брата и сестры. Господин Куликов?