Габор убрал кубок и поднял его. Олеся увидела, как блестит ободок с одной стороны. Прямо над изображением дракона… Вот еще одно подтверждение тому, что Крампус сменился.

Голос Габора послал новую волну дрожи по ее измученному изголодавшемуся телу.

— Раньше из него пили любовное зелье. И кровь демона. А я выпью твой сок.

Глядя ей в глаза, он принялся слизывать капельки ее влаги, оставшиеся на кубке. Олеся захныкала. Сжала бедра, и… перед глазами потемнело от нахлынувшего возбуждения.

Тихий смех Габора прозвучал у самого уха. Он накрыл ее собой, и Олеся задохнулась от жара его тела. Ее объяло огнем, перекинувшимся с него.

— Не дождалась меня…

Он улыбался, глядя на нее, но лицо искажалось так, словно ему было нестерпимо больно.

Олеся помотала головой, едва понимая, о чем он говорит:

— Нет….

— Моя маленькая иномирянка… Госпожа…

Одним мощным выбросом он ворвался в нее и начал двигаться резкими жесткими толчками, растягивая собой так, что Олеся задыхалась. Он таранил ее, вбиваясь, кажется, до самой груди. Дыхание застряло в горле. Грудь дрожала от каждого его движения. Соски ныли и горели от сладкого давления. Олеся обхватила скованными руками шею Габора и прижалась губами к его губам.

Он стонал, выбивая ответные стоны из нее. Олеся собрала последние силы и тихо прошептала ему в губы:

— Я беременна…

Он замер, весь будто окаменел, и впился в нее диким, нечитаемым взглядом. Олеся закричала, когда он ворвался в нее резко и неожиданно, почти на грани боли. Внутри стало горячо. Габор застонал, и мышцы влагалища сжались вокруг его члена. Волны сметающего все на своем пути удовольствия, накрыли Олесю с головой. Ее затопило наслаждение. Ощущать Габора внутри, чувствовать над собой… Слышать его сбившееся дыхание и касаться рукой его горящей мокрой от испарины кожи… Все это было бесконечным сладким сумасшествием, в котором существовали только она и Габор. И неважно, что им придется расстаться. Они переживут, перетерпят время друг без друга…

— Я думал… когда ты сказала «мы»…

Значит, та тень действительно принадлежала ему! Он приходил к ней! Нашел способ…

Олеся вновь почувствовала бегущие по щекам слезы.

Габор тут же принялся стирать их пальцами:

— Не плачь, моя госпожа… Олеся…

Она улыбнулась, обнимая его все еще скованными руками и притягивая к себе: