— Ну конечно, Фрэнк. Конечно.

Миган улыбнулся, похлопал Эйнсли по щеке и вышел.

Подготовительный зал находился по другую сторону часовни. Миган вошел туда и тщательно закрыл дверь. Ему нравилось оставаться в одиночестве в таких случаях. Это позволяло ему максимально сконцентрироваться и взглянуть детально на суть вещей.

Тело лежало на столе в центре комнаты, накрытое тканью. В стороне, на передвижном столике, на белой простыне были разложены инструменты. Скальпели, ножницы, щипцы, хирургические иглы разных размеров, трубки, большая резиновая спринцовка и сосуд с жидкостью для бальзамирования. На внутренней полке столика располагались всевозможные косметические средства, кремы и пудра были изготовлены по специальному заказу.

Он поднял ткань и тщательно сложил ее. Перед ним было тело женщины лет сорока, темноволосой и красивой. Он припомнил ее случай. Сердечная недостаточность. Она умерла, оборвав на полуслове фразу, во время разговора с мужем по поводу предстоящего Рождества.

На ее лице сохранилось удивленное выражение, которое часто возникает у людей, умерших внезапно. Рот ее был приоткрыт, словно она недоумевала, почему подобная вещь случилась с ней.

Миган выбрал длинную кривую иглу и пропустил нитку через внутреннюю часть губ и носовой полости покойной. Теперь, если затянуть нить, челюсти плотно сомкнутся.

Глазные яблоки уже запали глубоко в орбиты, он подложил под веки шарики из ваты, так же как и в промежутки между зубами и губами и за щеки; это придаст лицу наиболее естественные очертания.

Он полностью погрузился в работу и тихонько насвистывал сквозь зубы; лоб его прочертила складка. Его гнев против Эйнсли полностью улетучился. Даже Фэллон перестал существовать. Кончиком пальца он нанес немного крема на холодные губы, отступил и с удовлетворением покачал головой. Теперь все было готово к процессу бальзамирования.

Вес тела достигал шестидесяти килограммов, следовательно, ему потребуется около пяти литров смеси, которой он обычно пользовался: формалин, глицерин, боракс с добавлением небольшого количества фенола и цитрат натрия против свертывания крови.

Поскольку случай был довольно простым, то не предвиделось особенных внезапных осложнений; следуя обыкновению, он решил начать с подмышечной артерии. Он вытянул левую руку женщины, закрепив ее локоть специальной деревянной подпоркой. Затем взял скальпель и сделал первый надрез у ключицы.

Примерно час спустя, когда он заканчивал последний шов, его внимание привлек неясный шум. Сначала раздались крики, затем нараспашку открылась дверь. Миган взглянул назад через плечо. Он увидел Миллера и Билли, который пытался проскользнуть перед ним.

— Я пытался остановить его, Джек.

— Иди, прикажи приготовить чай, — сказал ему Миган. — Я хочу пить. И закрой эту дверь. Ты сейчас поднимешь здесь температуру. Сколько раз я должен тебе повторять?

Билли убрался, бесшумно прикрыв за собой дверь, и Миган снова повернулся к телу. Он взял горшочек с тональным кремом и нанес его на лицо женщины. Жесты его были изящными и ловкими; он не обратил ни малейшего внимания на Миллера.

Полицейский зажег сигарету, спичка вспыхнула с неприятным щелчком, нарушив тишину, и Миган, не оборачиваясь, приказал:

— Не здесь. Здесь нужно держаться уважительно.

— Да что вы! — сказал Миллер, однако, бросив сигарету на пол и растоптав ее.

Он подошел к столу. Миган в этот момент тщательно накладывал румяна, и под его руками умершая женщина, казалось, оживает. Миллер смотрел на нее с выражением зачарованного ужаса.

— Вам действительно нравится эта работа, Джек?