— Но что вас так огорчило и потрясло?..
— Право, не знаю. Вы говорили о завещании, и я вспомнила о смерти старика…
— Урсула, вы что-то от меня скрываете. Почему вы так расстроились?
Она снова покачала головой:
— Я говорю вам всю правду, Тэб. — Она впервые назвала его не по фамилии. — А теперь уходите!.. Я очень устала… Не возражайте!.. Лучше приходите завтра, Тэб…
24
Над дверью строящегося дома И Линга была прибита дощечка с китайской надписью, в вольном переводе означавшей: «Да отразятся славой ваши поступки на ваших потомках». Вся мудрость Древнего Востока была заключена в этом кратком изречении.
И Линг сидел на одной из широких ступеней террасы своего нового дома и внимательно следил за стройкой. Он посмотрел на солнце, поднялся и направился к выходу. На траве около дороги стоял маленький черный автомобиль. Уже смеркалось, когда И Линг подъехал к ресторану. Слуга сказал ему:
— Вас ждет дама в зале номер шесть. Она желает вас видеть.
Китайцу незачем было спрашивать имя дамы: лишь одна женщина имела право переступать порог этого зала. Мисс Эрдферн сидела за столом. Перед ней стоял остывший обед. Она была бледна как полотно. Под ее прекрасными серыми глазами пролегли темные круги.
— И Линг, вы прочли все бумаги, которые взяли в доме?
— Да, многие, — осторожно ответил он.
— Прошлой ночью вы сказали мне, что прочли все? Значит, вы говорили неправду?..
— Бумаг оказалось так много. Некоторые даже трудно было прочесть…
— Вы нашли в них что-нибудь… касающееся меня?
— Есть кое-что и о вас. Бо`льшая часть написана в виде дневника…
Она поняла, что И Линг избегает прямого ответа.
— Говорится там что-нибудь о моем отце… или о моей матери?
— Нет.
Она посмотрела на него испытующе: