Я хотел было подробно рассказать ему об этом зловещем и жутком звере, но он не обратил на мою попытку никакого внимания, сказав, что в этом нет ничего особенного и что такой опыт доступен любому человеку.

Тогда я сказал, что страж вогнал меня в такой шок, что до сих пор мне становится не по себе при одном лишь воспоминании о нем. Дон Хуан рассмеялся и прошелся по поводу того, что он назвал моей склонностью к сверхдраматизации.

— Но эта штука, чем бы она ни была, ударила меня, сказал я. — И это было так же реально, как мы с тобой…

— Конечно, все было реально. Что, очень больно ударила, да?

По мере того, как я восстанавливал в памяти все новые и новые детали, меня охватывало все более сильное возбуждение. Дон Хуан велел успокоиться, а потом спросил, действительно ли я боялся. Слово «действительно» он выделил.

— Да я просто оцепенел! Никогда в жизни не испытывал такого дикого ужаса.

— Ну-ну, — сказал он со смехом. — Не так уж тебе было страшно.

— Да я клянусь тебе! — сказал я с жаром, — Если бы я мог пошевелиться, то в истерике сбежал бы.

Дон Хуан разразился хохотом. Мои эмоции показались ему весьма забавными.

— Зачем нужно было встречаться с этим кошмаром, дон Хуан?

Он уставился на меня с серьезным выражением лица.

— Это был страж. Если ты хочешь видеть, ты должен его победить. — Но как можно победить такую громадину?

Дон Хуан хохотал до слез.

— Дон Хуан, почему бы тебе ни выслушать меня? Я расскажу тебе обо всем, что видел, и тогда не будет двусмысленности.

— Ну, если тебе этого не хватает для полного счастья — вперед. Я слушаю.

Я подробно изложил все, что смог вспомнить, но на его настроении это никак не отразилось.

— Ничего нового, — прокомментировал он с улыбкой.

— Да, но как, по-твоему, я могу одолеть такую громадину? Чем?

Он немного помолчал, потом повернулся ко мне и сказал:

— Ты же не боялся. В действительности тебе не было страшно. Больно — да, но не страшно. Он откинулся на кучу каких-то мешков и заложил руки за голову. Я решил, что тема закрыта.