Я выловила крупную аксольку, и она, почувствовав тепло, мгновенно прильнула к руке. Четыре перепончатые лапки обхватили пальцы и ладонь, хвост обвился вокруг запястья. Аксолька сложила прозрачные спинные плавники, которых в воде было совсем не видно, и надулась от удовольствия. Если прислушаться, слышно, как шуршат чешуйки от дыхания.

– Вот попадешься зубастому – и останутся от тебя одни плавники.

Уму непостижимо, но мар-даан-лаид ели аксолек. Точнее, щенки. Когда молодняк не мышковал, то совершал набеги на ручьи. Ловить рыбу у них не всегда получалось, но аксольку-то поймать проще простого. Как можно есть таких премилых созданий? Но у волков другие представления о красоте и милоте. Я вот для них странное неуклюжее существо без капли изящества.

– Лизни его!

Я чуть не улетела в ручей к аксолькам. Полностью оправдывая свое имя, ко мне подкралась Бесшумные Лапки и перепугала до смерти.

– Предки великие, Лапки!

– Сначала лизни, а потом ешь.

– Не хочу я есть аксольку. Посмотри, она же такая милая.

– Это он. Зачем тогда поймала?

– Ну, просто… Полюбоваться.

Волчица дернула ушами, выражая крайнее удивление.

– Любоваться надо мной. Или Старейшиной. Лизни на всякий случай!

Шутница-затейница…

– Зачем?

– Ой, бесшерстная, ничего ты не понимаешь!

Широкий с черными пятнами язык скользнул по улыбающейся мордочке аксольки, и та удивленно заморгала: что это такое сейчас случилось?

– Ну вот. Не превратился. Значит, можно есть.

– Не превратился в кого?

Я присмотрелась к моргающей аксольке. Неужели она, точнее, он с подвохом?

– В Хррккла.