— Ты идешь? — обратилась она к мужу.
Кирилл кивнул и, не попрощавшись со своей собеседницей, поспешил в их сторону. Дорога к машине показалась бесконечной. В спину буквально въедался колкий взгляд сестры. Усадив Анечку на заднее сиденье, Милана устроилась рядом и невольно посмотрела туда, где минуту назад стояла Ирка, а той уже и след простыл, только листья, подхваченные ветром, метались в воздухе. Переведя взгляд на девочку, заметила, что она насупилась и уставилась в окно, думая о чем-то своем. Ох, как бы снова не лишилась способности говорить! Сколько понадобилось сил и терпения, чтобы вернуть ее к нормальной жизни, и вот опять! Милана с раздражением посмотрела на мужа: знал ведь, что они подойдут с минуты на минуту, зачем заговорил с Иркой? Зачем она вообще пришла? Что она хотела?! Вопросы крутились на языке и обжигали, как угольки, но она сдерживалась из последних сил. Не хватало еще скандала! Потом с ним поговорит, с глазу на глаз, а сейчас нужно как-то Анечку отвлечь, растормошить, чтобы она не ушла в себя слишком глубоко. Но как? Что она может сказать? Завести разговор об Ирке явно плохая идея, любое напоминание о матери сделает малышке еще больнее. С чего же начать?
Милана обняла ее за плечи и поцеловала в макушку, а девочка вдруг положила голову ей на плечо и прикрыла глаза. Что ж, если не может подобрать нужные слова в уме, тогда пусть говорит сердце.
— Я люблю тебя.
Девочка приоткрыла один глаз, посмотрела на нее и снова зажмурилась. А губы тронула едва заметная улыбка.
— И я тебя, — прошептала она и прижалась еще сильнее.
Хоть на душе и стало немного легче, Милана понимала, что неприятного разговора с мужем не избежать. Осталось лишь дождаться подходящего момента.
Глава 4
Ближе к ночи, уложив малышку спать, Милана заглянула на кухню. Кирилл сидел за столом и вертел в руках брелок от машины. Он так сильно задумался, что не сразу отреагировал на оклик. Судя по глубокой складке между бровями и поджатым губам, он думал о чем-то неприятном. Милана тихонько пододвинула стул и села рядом. Подперла щеку рукой и посмотрела на него. Поняла, что он ее заметил, но почему-то намеренно делает вид, будто не видит. Знает же, что разговор зайдет о сегодняшней встрече с Иркой, видимо, боится расспросов.
— Ничего не хочешь мне сказать? — не отрывая от него пытливого взгляда, спросила обманчиво спокойно.
Он скосил на нее глаза:
— Нечего говорить.
Какой сухой ответ! Они привыкли ничего не скрывать друг от друга, садиться и обсуждать возникшую проблему, решать, как ее преодолеть. Если появлялись какие-то обиды, не опускались до скандалов и выяснений отношений, а спокойно говорили, что не нравится, по возможности уступали друг другу, учились прощать. Поэтому и странно было слышать от него такие слова. Не покидало ощущение, что на этот раз Кирилл не захочет раскрывать свою душу.
— Так уже и нечего?
— Правда, нечего.
— А как же Ирка? Почему она к тебе прицепилась? — Кирилл вынудил ее спросить прямо. В душу закралось подозрение: если увиливает, значит, есть, что скрывать. Да, что-то его гложет, беспокоит, раз сидит за пустым столом столько времени и о чем-то думает.
— Хотела, чтобы я подсказал, как найти одного человека… — Он прервался на полуслове и уставился на брелок, который по-прежнему теребил пальцами. Плечи его напряглись, на скулах заиграли желваки. В какой-то момент даже показалось, что он сейчас встанет и уйдет, лишь бы избежать вопросов. Но муж остался на месте. Только отвернулся, так, что растерянная Милана прожигала взглядом его затылок.
— Что это за человек такой, которого вы с Ирой знаете, а я — нет? Что за секреты?
Голос предательски задрожал, выдавая обиду. Стало тяжело дышать, будто воздух внезапно выкачали, и где-то под ребрами заболело. Чем дольше длилось молчание, тем сильнее ее захлестывала злость. В голову лезли мысли одна ужаснее другой, и она с трудом сдерживалась, чтобы не высказать их вслух. А Кирилл продолжал держать оборону.
— Вижу, не хочешь разговаривать на эту тему. Ладно, — она поднялась, хотя на самом деле ей хотелось вцепиться в его плечи и потребовать немедленно все рассказать. Усилием воли Милана сдержалась. — Я думала, между нами нет никаких секретов, а теперь вижу, что ты мне не доверяешь. И от этого очень больно.