И так пристально посмотрела на малышку, что та обеими руками вцепилась в Милану и спряталась за ее спиной.
Нечего было ответить. Не хотелось сплетничать и рассказывать, что натворила сестра. Но и соврать язык не повернулся, поэтому Милана пробурчала что-то маловразумительное и поспешила скорее ретироваться. Но для Ани это был удар. Имя матери разбередило раны, она опять загрустила и стала отрешенной, только сегодня еле-еле пришла в себя.
Так что сердце было не на месте. В следующий раз они могут опять с кем-нибудь столкнуться — и что тогда? А если встретят Ирку? Ох, лучше не представлять! От одной мысли уже бросает в холодный пот. И все-таки, не будут же они все время бегать ото всех! Как хорошо, что Бог услышал ее молитвы и устроил все так, как нужно! На душе стало легче, появилась надежда, что прошлое скоро забудется, они перевернут этот лист и начнут все сначала…
Увы, человек не может знать наперед. И Милана в тот день не знала, что встреча Ани с настоящей мамой вот-вот случится.
Они всегда старались обходить это место стороной, чтобы не ворошить болезненные воспоминания. Холодный и неуютный детский дом рядом с родильным — как печально и удивительно! В одном месте дают жизнь, в другом — ее разбивают…
В этот день все же прошли мимо. Взглянув на знакомое здание, Аня резко остановилась и прижалась к Милане.
— Прости, милая, нужно было пойти другой дорогой… — виновато погладила ее по мягким волосам, осторожно увлекла на противоположную сторону дороги. Мысленно отругав себя, она постаралась поскорее перевести тему: — Кирилл, наверно, нас уже заждался. Посмотри, не идет ли он нам навстречу?
Милана не настаивала, чтобы Анюта называла их мамой и папой, да и разве это было важно? Главное, чтобы она снова поверила в то, что ее любят, научилась доверять, а они со своей стороны сделают все, чтобы ее не разочаровать.
Девочка послушно посмотрела в указанном направлении и помотала головой. Милана притворно вздохнула.
— Эх! Ну ладно, тогда мы его подождем.
Она взяла девчушку за руку, и вместе они бодро направились к зданию, где располагалась адвокатская контора, в которой работал Кирилл. Анечка грустила недолго. Уже минуту спустя показывала на голубей, лакомившихся хлебными крошками, потом на улетевшие в небо чьи-то шары, и собирала букетик из ярких осенних листьев. А Милане было так хорошо, так тепло рядом с этим маленьким ангелом, что на миг она забыла обо всем на свете.
Однако, когда они обошли здание и вышли к главному входу, она замерла от неожиданности. Кирилл стоял на ступенях, но не один, а с Иркой. Она что-то эмоционально ему говорила, но он почти не реагировал, смотрел куда-то в сторону и, похоже, нервничал, потому что без конца теребил наручные часы. Из легких словно весь воздух выбили. Было странно видеть рядом с Кириллом сестру. Зачем она пришла? Что их может связывать, тем более сейчас, когда Милана разорвала с ней общение, когда они негласно решили не упоминать ее имени ни при каких обстоятельствах?
Прежде, чем она успела опомниться, до нее долетели обрывки их разговора:
— Я и так тысячу раз пожалел, что так поступил, — обманчиво ровный и спокойный голос мужа. — Но уже ничего нельзя изменить!
— Можно, Кирилл, еще как можно! — голос Ирки с нотками раздражения. — Если бы ты меня выслушал…
Кирилл повернул голову, и их с Миланой взгляды встретились. Она наконец стряхнула с себя оцепенение. Ощутила легкий порыв ветра, дунувший в лицо, и карканье ворон, пролетающих над головой. Робкое прикосновение к руке и детский всхлип:
— Мама…
Господи, она так растерялась, что совсем не подумала об Анечке! Надо было увести ее до того, как она увидит эту вертихвостку, без зазрения совести оставившую ее в детском доме и ни разу не навестившую! Язык не поворачивался назвать сестру матерью.
Девочка юркнула за спину Миланы и крепко обняла, словно хотела скрыться не только от Ирки, но и от всего враждебного мира.
— Аня?! — сестрица удивилась не меньше. — Как это… Ты что, ее удочерила? — перевела ошеломленный взгляд на нее, но Милана проигнорировала вопрос.