— Вань, ну неужели никто на тебя глаз не положил за все время? — искренне удивлялась она. — И куда девки смотрели!

Тот что — то обычно бурчал под нос и тут же притягивал ее своей здоровенной лапой к себе, утыкаясь в макушку губами, с удовольствием вдыхая аромат умопомрачительного дорогого даринкиного шампуня.

Познакомились они феерично. Проектировщики как всегда напортачили и не проверили угол соединения двух каркасных арматур. В результате входная арка перед дорогим пафосным рестораном, что отделывала даринкина фирма, превращалась не в изысканный элемент декора, а в хаотичный небрежный набор несоединённых железно — рубленных балок. Собственно, этот проект курировала одна из тех куриц, что периодически набирал в штат генеральный. Глядя на них, умница зам, тащивший на себе всю фирму, Роман Владимирович Савелов, презрительно морщился и приговаривал:

— Курица не собака, а жопу лижет!

Так вот, эти курицы с особой периодичностью в силу своих интеллектуальных и иных способностей фирму подставляли по самое не балуй. Этим с удовольствием пользовался Роман Владимирович, заставляя их платить неустойку из собственного куриного кармана, и под рев и вопли вежливо птичку увольнял. Одним ударом, как говорится, двух зайцев! Гений! Просто гений! А потом обычно звонил Даринке и просил:

— Дарюсь, ну закрой ты чужое идиотство. Сделай в мире гармонию! Деточка, ты же у меня все можешь! А я тебе потом денежку кину, не обижу! У! Люблю тебя, дарчик мой! Ты уже в дороге?

Даринка грязно ругалась почем зря, предлагая засунуть любимому начальнику вознаграждение в…, но потом все равно отправлялась на объект исправлять. В общем, рабочая любовь у них с Савеловым была взаимная.

В тот знаменательный день она позвонила на завод старому мастеру, другу отца Матвею Серафимовичу и попросила прислать самого лучшего сварщика, да не абы какого, а с фантазией. Старик усмехнулся и лукаво сказал:

— Да есть у меня один на примете, талант истинный, токмо ты его, Даринк, береги, он у нас парень нецелованный, не попорть! А то знаю я вас, девок!

— Ой! — засмеялась тогда Горянова. — Матвей Серафимыч, скажете тоже! Мы на невинных младенцев не бросаемся.

Мастер в трубку только весело покряхтел. Через два часа сварщик приступил к работе. Как это было, Даринка не видела. Она оставила подробные инструкции своему помощнику Лешке Селифанову, толковому парню, и поехала на свой объект. К вечеру, уже порядком подуставшая, вернулась, чтобы увидеть самое настоящее чудо: сварщик превратил груду железа в произведение искусства. Он стоял у самого верха и яркими искрами сыпался возле его складной мускулистой фигуры огонь. Вот он дожег последнюю линию, снял маску и обернулся. Даринка застыла. Сердце ухнуло куда — то вниз. В горле пересохло. Русоволосый парень лет двадцати восьми осторожно спустился с высоты, стянул перчатки и подошел к Даринке. Он долго и молча смотрел на ее изумленное лицо и ничего не говорил. Так прошел, наверное, час.

Пришли в себя не сразу. Парень взял в свои огромные лапищи ее руку и нежно так, осторожно погладил ее раскрытую ладонь. Горянова вздрогнула и… и пропала. За окном уже была ночь.

— У меня завтра выходной, и дома борщ вкусный, — тихо сказал парень.

— Люблю борщ… — Даринка не лукавила.

— Только хлеба нет…