— Мясницкий нож?

— Для рукопашного боя. На всякий случай.

Карлин не шутила. Может, немного преувеличивала, но не шутила. После Брэда она совершала самые невероятные «на всякий случай» поступки, вооружаясь всем чем можно, дабы отразить нападение или нанести достаточный вред, чтобы выиграть время для побега, или то и другое вместе. Нет, бензопилу возле кровати пока не держала, но и такой возможности не исключала.

— Паранойя, мания преследования, бред… другими словами, ты надеешься, что если не с помощью оружия, то ножом сумеешь отразить нашествие врага.

— Нож страшнее пистолета. Большинство стрелков промахивается.

— Только не я, — пренебрежительно фыркнул Зик.

Да уж, такой наверняка не промахнется. Небось, с пеленок ходил на охоту. Ладно, еще одно преувеличение, но, вероятно, не сильное.

— Ну, учитывая, что я вообще никогда ни из чего не стреляла, держу пари, что наверняка промажу. Может, следует взять дробовик.

— Голосую за смирительную рубашку.

— Ха, — саркастически хмыкнула Карлин, всем видом демонстрируя насмешку, потом спросила: — Собираешься показать мне дом или будешь держать на пороге до захода солнца?

После решительного настаивания на собственноручном внесении багажа Карлин приготовилась к оскорбительным издевкам, но вместо этого Зик снова закатил глаза и отвесил насмешливый поклон, махнув рукой в сторону двери.

— Только после вас, мэм.

Карлин шагнула в прихожую, совмещенную с прачечной. Справа возле наружной стены стояла скамья, перед ней полный ассортимент обуви: резиновые и ковбойские сапоги, ботинки, даже одинокая пара кроссовок. Все это скопление было расставлено отнюдь не аккуратно и организованно, а валялось в полном беспорядке: некоторые стояли как часовые, другие лежали на боку, как павшие бойцы. Одна кроссовка проникла в воинский контингент, вторая сиротливо лежала за скамьей. Под высоким окном в стену вбит ряд крючков, на каждом из которых висело по несколько курток и бушлатов. Этот мужчина серьезно относится к своей верхней одежде.

Слева стояли современная стиральная машина с фронтальной загрузкой и сушилка, под ними была подставка… кажется. Нельзя сказать наверняка, потому что взору предстала невероятная гора одежды, которая полностью скрывала основания машин. Виднелись две корзины для белья, но и те переполнены.

Карлин стояла молча. Просто потеряла дар речи, слишком занятая мысленным подсчетом, сколько загрузок понадобится и как много времени, чтобы выстирать, прополоскать, высушить и разложить по местам эти курганы. Одна только стирка гарантирует месяцы занятости.

На другом конце помещения находилась наполовину застекленная дверь, через которую виднелось еще помещение, явно кухня. Карлин, невольно шагнув назад, буквально застыла на месте. Она не была католичкой, но, Пресвятая Дева Мария!

Зик открыл дверь в кухню, вошел внутрь и бросил нетерпеливый взгляд через плечо:

— Ты идешь или нет?

— Нет, — отрезала Карлин, глядя вытаращенными глазами на ужасный кавардак за его спиной. — Срань господня! Ты солгал. Солгал, как последний негодяй, как полное ничтожество!

— Солгал? — тихо повторил Зик, нахмурив брови и сузив глаза.