- Ты бросил пить, - продолжил гнуть своё Билос, - да и у меня в заведении вёл себя вполне прилично. Что с тобой случилось?
- А тебе какое дело? – нахмурился я. – Не всё равно?
- Да так, - пожал плечами тот. – Интересно очень.
Дать ему, что ли, в рыло? Или просто послать? Не выйдет. Краем глаза я заметил, как к нам бочком пробирается Чхве Хан, явно с намерением подслушать разговор. Ладно, наплету что-нибудь.
- Хорошо, - вздохнул я. – Расскажу. Однажды, во время одного из длительных запоев, я сумел перешагнуть грань, отделяющую границу земного и небесного. Проще говоря, вышел в астрал. Слышал про астрал? Нет? Деревня… Ладно, продолжу. Так вот, парю я, значит, над проекцией своего тела и вдруг вижу огромную печень, а на ней мужичок сидит. Я ему – слазь! А он – не могу, я хранитель твоей печёнки. Если слезу, всё, цирроз. Ты и так её слишком напряг, я уже не справляюсь. Тут-то на меня и снизошло просветление. Я понял, что надо бросать пить, вставать на лыжи, и, как в песне пелось, сексом буду не обижен.
Билос посмотрел на меня с недоверием.
- Нда, - произнёс он, - кажется, я погорячился. Вы ничуть не изменились. Придумать такую дурацкую сказку как оправдание своих бесчинств… Вас не зря называют ничтожеством.
Хренасе.
- Слышь, парниша, - процедил я, - а ты берега-то не попутал чаем? Ты кто такой, чтобы мне высказывать? Я, может, решил завязать с постыдным прошлым, но тебе докладывать об этом не намерен. Ты сам-то лучше? Ты же бастард, а ежели по-простому, ублюдок. Ты отца своего отцом назвать не можешь. Нравится тебе такой расклад? Нет? Я решил измениться и завязал с пьянкой, а ты? Ты сможешь круто поменять свою жизнь и добиться, чтобы тебя признал родной отец? Хрен ли тогда мне выговариваешь? Что мордочку скроил, сатисфакции хочешь? Слазь, отоварю.
Выбесил меня, паразит. Так-то я бы не стал поминать его родословную, на раз уж он первый начал… И вообще, что за отношение такое? При чём здесь «сказка» и «оправдание бесчинств»? Или же он не может простить мне разогнанную клиентуру? Так я не причём, они сами разбежались, я был с ними мил и вежлив.
Билос мрачно посмотрел на меня, не сказал ничего, подстегнул коня, и отбыл восвояси. Вот на такой «мажорной» ноте началось моё путешествие в стольный град.
Глава 2. Партизанский наш отряд
Цокали копыта лошадей, карета мирно катилась по дороге. Я уставился в окно, тупо глядя на медленно проплывающий мимо пейзаж. Всё же интересное дело – эта человеческая психика. Вот я, попаданец, а, точнее, вселенец, уже полностью свыкся с новой реальностью, и даже прошлое Кайла воспринимаю уже как своё собственное. Надо признать, мне повезло. Я воплотился в графского сына, а не в крестьянина, к тому же в фэнтезийном мире. Если бы меня занесло куда-нибудь в суровые лавкрафтианские будни, к примеру, то я уже должен был бы спятить, согласно сценарию. Но нет, я спокойно еду в своей карете, окружённый сонмом слуг. В принципе, всё не так уж и плохо.
- Мы в город изумрудный идём дорогой трудной, - машинально напел я, - идём дорогой трудной, дорогой не прямой…
- Вы о чём, молодой господин? – изумился ехавший рядом со мной Рон. – Какой такой город?
- А? Что? – очнулся я.
- Вы упоминали «Изумрудный город», - ответил сидящий рядом Ганс.
Так. Соображаем. Быстро.
- А, это, - отмахнулся я. – Читал ли ты, Ганс, трактат Дзян Фу… или это был Тянг Ву? Не помню… «О стяжании истинной мудрости»?
- Нет, - удивился Ганс, - даже не слышал.