- Думаю, тебе стоит сдать спермограмму.

- Мама!

- Я читала, что после такой терапии репродуктивная функция в норме восстанавливается за полгода.

- Иисусе! – Ян закинул огоньки на макушку раскидистой сосны.

- Ада Яковлевна, нам сейчас не до детей. Вы же знаете, Ян занят. Да и мой проект требует постоянного внимания…

- А что, таки сам за себя он уже говорить не может?

- Мама. Это слишком даже для тебя! Перестань совать свой нос в то, что тебя не касается.

- Вот еще, чушь какая! То есть, как это меня не касается?! Ты один черт летишь в Мюнхен на контрольное обследование! Что тебе стоит заодно решить и этот вопрос?!

- То, что мы не собираемся обзаводиться детьми.

Эти двое застыли друг напротив друга, как бойцы на ринге. Я пробормотала что-то примирительное, но на меня никто даже не посмотрел. Ада Яковлевна цокнула вставным зубом. Скривилась. Перевела взгляд на меня.

- А ты? Так и будешь ему потакать?

- Это не потакание, Ада Яковлевна. А взвешенное решение.

- Значит, будешь… - тяжело вздохнула она, перевела взгляд на сына и разочарованно покачала головой из стороны в сторону. – Эх ты! Тьфу! Одна надежда на Соньку…

Наверное, нам уже тогда стоило обратить внимание на ее слова, но… Ян был зол, я переживала за него… И как-то все прошло мимо нас. Не вспомнили мы о них и потом, когда, нарядив елку, устроились с одним бокалом вина на двоих перед камином.

- Хорошо-то как…

- Хорошо.

- Слушай, я тут подумал, может, ну его… это обследование?

- Как это? – насторожилась я.

- Не хочу себе настроение портить. Перед праздниками… Давай потом?

Я выбралась из его рук, села напротив, поджав под себя босые ноги. Ада Яковлевна могла думать все, что угодно, но её сыну я никогда не потакала бездумно.