- Ну, что ты стоишь, Ян? Раввин нас уже, небось, заждался. Еще и тучи заходят… - заявила мать, словно это не из-за нее мы выбивались из графика.
Я отмер, подошел к Лиле и, наплевав на то, что на нас смотрят, прижался к ее виску губами. Замер так на несколько секунд. Как-то даже не верилось, что она – моя. Хотя вчера мы расписались официально, а сегодня собирались провести церемонию по еврейскому обычаю. Ради меня Лиля приняла иудаизм. Я не просил. И не настаивал. Она сама пришла к этому. Еще один компромисс в копилку наших отношений… Еще один мне подарок. Радоваться бы. А у меня зубы ныли. И так хреново было от того, что мне нечем было ей отплатить. Предложить Лиле хоть что-то стоящее. Я даже не мог переступить через собственную глупую гордость и позволить ей поехать со мной. Или… мог?
- Ну что, пойдем?
Она улыбнулась и взяла мою протянутую руку. Вместе мы вышли в сад, где все было подготовлено к церемонии. Погода смилостивилась. Тучи ненадолго разошлись, и яркий луч, подобно прожектору, осветил хупу (1). Я никогда не придавал особенного значения ритуалам и искренне полагал, что этой церемонией скорей отдаю дань предкам, чем что-то еще. По-настоящему я проникся происходящим, лишь когда, следуя обряду, наклонился, чтобы закрыть лицо Лили фатой, и увидел её глаза… Вот тогда меня пробрало. До костей просто. Горло перехватило… и не отпускало еще очень долго. Я едва сумел вытолкнуть из себя положенные мне слова. Голос совершенно не слушался.
Дождь позже пошел. Когда мы уже, пообедав, стали собираться в аэропорт.
- Ну, и чего ты хмуришься?
Лиля обняла меня за пояс и улыбнулась.
- Все нормальные люди после свадьбы в медовый месяц едут, а мы… - не договорил. Лишь рукой взмахнул. И плотнее стиснул челюсти.
- Ты еще можешь взять меня с собой.
Она улыбалась! Улыбалась, хотя её губы дрожали. Я с шумом выдохнул, понимая, что Сонька была права. Я был бы дураком… идиотом последним, если бы оттолкнул Лилю прямо сейчас. Моя гордость не стоила её переживаний. И это был обман чистой воды, думать, будто ей будет лучше здесь… вдали от меня. Потому как, ну, какой, к черту, лучше?!
- Знаешь, ты права.
- Что?
- Ты права. Да-да, не смотри на меня так. Собирайся…
Я, наверное, навсегда запомню тот ее взгляд. Долгий. Недоверчивый. Болезненный. Выдающий все ее страхи и боль. Ее слабость… которую она от меня так старательно прятала. Чтобы меня не расстроить. Меня, понимаете?
И опять это удушье…
- Ну, чего стоишь? Собирайся, Лиль… Время.
- А у меня все собрано, - прошептала она и горько-горько, как ребенок совсем, скривила губы.
Удушье…
- Только ты не думай, что я тебе позволю меня на себе таскать. Или… еще что-то в этом духе.
- Нет, нет, конечно. Я знаю, что не позволишь. Это ничего… ничего, правда. Я буду рядом, когда ты будешь готов.