Вдруг приблизился, взял за плечи и заглянул в глаза.

Тихо спросил:

– Ну как ты?

Выглядел он при этом довольно взволнованно. Губы чуть вздрагивают, взгляд впился в мое лицо, будто мог прочесть все в моей голове сквозь черепную коробку. Руки сжимали плечи сильно, но осторожно. Волосы недоимператора растрепались, но ему это даже шло. Эта легкая небрежность вкупе с двухдневной щетиной делали его еще более брутальным. При этом свободная светлая рубашка и темные брюки придавали Рудэю вид эдакого диковатого аристократа. Мне всегда нравилось такое сочетание небрежности и холености. Было в этом нечто такое… манкое, что ли. Пожалуй, притягательное.

Я прямо засмотрелась. Рудэй как-то странно сверкнул глазами, облизал губы, словно по ним текла капелька чего-то вязкого, но вкусного и сладкого. Такого, что он не хотел упустить ни грамма.

Я прямо загляделась.

– Ты как? – снова спросил Рудэй, поскольку я молчала и беззастенчиво на него пялилась. – Ты в норме?

И я уже собиралась ответить, когда спутник вдруг решил заняться самобичеванием.

А я-то думала только французские монархи обожали покаянные шествия и публичные признания грехов. Ан нет, у этих коронованных особ, видимо, подобное в крови. Или в каком-то другом месте, кто ж их разберет.

– Прости меня, Джас. Я должен был догадаться, что эти… эм…нехорошие женщины… решатся на подобное. Я пытался тебя защитить, но не вышло… Это я прокололся, моя ошибка…

Звучало искренне, где-то даже трогательно. Как будто он переживал, винился. Но теперь-то я понимала – из-за чего весь сыр-бор. Переживал он не за меня, которую в несознанке могли как угодно использовать. Даже в самых извращенных смыслах и позах. Он за свою задницу пекся. Боялся, что я вырублюсь и не видать этой его вполне себе крепкой части тела ни императорского трона, ни вообще чего-либо. Ну после казни сложно что-то увидеть.

Так что я даже не знала – разозлиться, из-за его скрытности или умилиться заботой. Это был тот самый редкий случай, когда хочется мужика и прибить и расцеловать. И какое желание пересилит, сложно сказать сразу.

– Ты чего молчишь? – не выдержал Рудэй. – Ты точно в порядке?

– А вы угадайте! – хитро прищурилась я.

– Я не понял…

Рудэй ошарашенно заморгал.

Ах, он не понял. Ну-ну…

– А я отвечаю вам той же монетой…

– Чем отвечаешь? Какой монетой? Где монета? Джас? Ты бредишь?

– А вы подумайте… подумайте… Нравится, когда не понимаешь до конца что вокруг происходит? Когда тебя водят за нос?