— Не обманули пленные, — заметил он, гладя со стен Арвада, как с перевалов недалеких гор хлынула вниз двумя ручейками конница Антиоха.

Однако кроме конницы, захватившей окрестности, больше ничего не пришло. Воины Федора продолжали удерживать город, окрестности Арвада и выстроенный на берегу лагерь, отбивая все атаки селевкидский конницы еще несколько дней, пока к Арваду не подошла конная армия скифов, в которой Федор с радостью опознал как командира своего друга Леху Ларина, браво смотревшегося в седле, а не царя Иллура. Скифы разбили селевкидскую конницу, отогнав остатки за горный хребет, обратно в Сирию.

— Ну вот, — обнял друга Федор, повстречавшись со скифским военачальником на подступах к городу, в одном из оазисов, — а кто говорил, что не скоро встретимся?

— Не торопись радоваться, — огорчил его Леха, — мы тут проездом. Нам дан приказ маршем идти вдоль гор и побережья к Библу, Бериту и Сидону. Там, говорят, много войск Антиоха объявилось.

— Хотят задушить восстание, — кивнул Федор, посмотрев вдаль, туда, где в знойном мареве смыкались очертания горного хребта с ливанскими кедрами, моря и побережья, — ничего, подкрепления по воде вчера туда уже ушли. Продержатся до вашего подхода. А там, глядишь, и мы прибудем. Хотя я до сих пор не получал от Ганнибала никаких известий и приказов. Как там дела на реке Оронт?

— Все в порядке, — буднично отозвался Леха, испив воды из поднесенного слугами кувшина, — Антиохию добивают, Аль-Мину уже взяли. Угарит, что уже за рекой, сам сдался. Ганнибал идет сюда.

— А Филипп?

— Не знаю, — Ларин присел на лавку и посмотрел на тень от финиковой пальмы, трепетавшую на песке, — говорят, сражается с армией Селевкидов на подступах, но о захвате Вавилона пока слышно не было.

— Значит, Ганнибал скоро будет здесь, — удовлетворенно заметил Федор, — а где твой Иллур?

— Уже в Сирии, — поднял голову Леха, — часть нашей армии под командой Иллура идет на Дамаск с другой стороны хребта. Хотим ударить по его последним войскам с двух сторон.

Закончив говорить, Леха вдруг встал.

— Ну ладно, командир, нам пора. Время не ждет. Встретимся после победы.

— Давай, — кивнул Федор, глядя, как тот взбирается в седло. — Берги себя.

Проводив друга взглядом, Федор вернулся к своим делам. До подхода Ганнибала, которого он должен был дожидаться здесь, требовалось кое-что сделать. Его хозяйство, в том числе только что захваченный город, разрушенное несколькими днями штурма нуждалось в осмотре и ремонте. Что смог Федор сделал, благо инженерный обоз имелся. Хотя людей у него уже не доставало. После ожесточенных сражений на море и на суше, армия Чайки сократилась почти до шести тысяч человек. Он потерял пять кораблей, не считая наполовину уничтоженного последней афинской эскадрой флота Евсида, который пока стоял в захваченной гавани Арвада, ремонтируя то, что можно было отремонтировать. Надо сказать, артобстрел города уничтожил не только склады, но и сильно повредил сами верфи, отчего Евсиду приходилось туго. Но он смог подлатать самые сильные повреждения и на пятый день увел эскадру обратно на Кипр. Для обороны города и побережья Чайке хватало собственных сил.

Собрав выжившее население города, Чайка встретился со старейшинами и объявил им, что отныне Арвад свободен. А скоро они смогут увидеть и своего освободителя Ганнибала, который спешит сюда со своей победоносной армией, которая навсегда избавит их от угнетения Селевкидов. Освобожденные купцы встретили это известие с каким-то странным выражением лиц, на которых читалась смесь радости и тревоги. Видимо, они так долго находились под гнетом Селевкидов, а их предки под персами, что сама мысль о полной свободе выглядела для них странной и пугающей. «Ничего, привыкнут», — решил Федор, хотя за годы, проведенные в этой жизни, уже научился понимать, что свобода это тяжкое бремя. Не всем она по плечу. Многие прекрасно чувствуют себя, оставаясь рабами.

Так или иначе, Арвад был освобожден. А спустя еще пять дней к нему подошла армия Ганнибала, разрушившая укрепления Антиохии. Царь бежал в Сирию, а по его следам, как уже знал Федор, шли скифы. О судьбе Сидона и Библа Федор пока ничего не знал, но Ганнибал просветил его — оба города устояли, благодаря своевременным подкреплениям и все тем же скифам, быстро преодолевшим большое расстояние и сильно потрепавшими войска Селевкидов, пытавшиеся штурмовать восставшие города.

— Значит, Сидон и Библ наши? — уточнил Федор, явившись к Ганнибалу в шатер, который был установлен на самом высоком холме у города. Похоже, что главнокомандующий не собирался долго здесь оставаться. Он с большим трудом даже выделил время для того, чтобы лично встретиться со старейшинами Арвада и подтвердить слова Федора Чайки, сказанные несколько дней назад.

— Наши, — кивнул Ганнибал, — почти вся Финикия уже наша, если не считать гор. Сарепта еще сопротивляется, но скифы дошли уже до реки Леонт и видели египетские разъезды.

— Значит, теперь мы повернем на Сирию, — предположил Федор, пытаясь вызвать своего военачальника на откровенность, — чтобы добить Антиоха? Или он ушел в Вавилон?

— Антиох пока здесь, — удивил его Ганнибал, пивший вино из чаши, — но он уже не страшен. Его оставшиеся в этих землях войска связаны конной армией скифов. Иллур уже осадил Дамаск и занял все его окрестности, проведя несколько сражений сходу. Скифы в этот раз взяли с собой осадный обоз, так что Иллур вполне способен причинить беспокойство городам, а не только конным армиям Антиоха. Даже если селевкидский царь сбежит в Вавилон, это лишь отсрочит его конец.