— В двух бронях я не смогу сражаться! — мотнула головой Изабелла.
— Ты наша дама, — преклонил перед ней колено наемник, взял за руку и коснулся губами пальцев. — Ты наш платок на плече. Ты наше знамя. Так будь им! Подними его над нашим преданным полком.
— Хорошо, — улыбнулась ему воительница, и Вожников внезапно ощутил слабый укол ревности.
— Проверяем снаряжение! — поднялся барон. — Ремни, подпруги, нагрудники, ножны, щиты. Все! Мелочей не бывает. У нас не больше четверти часа.
Вскоре от рыцарского построения герцога отделился небольшой отряд.
— По коням! — крикнул ван Эйк, и полусотня ведьмы двинулась навстречу противнику.
Шевалье Изабелла, удерживая одной рукой полосатое знамя, проехала по широкому кругу, показывая всем ладанку с мощами святого, потом демонстративно надела ее на шею, отвернула к своим и въехала примерно в середину строя.
— Все помнят, что нужно делать? — привстал в стременах барон. — Тогда вперед!
У него эта схватка не вызывала ни малейшего трепета. Очередная драка, одна из многих сотен. Просто работа.
Бояре с громким звяканьем опустили личины, черные всадники загрохотали забралами, и отряд стал быстро набирать скорость, ровно держа строй — каждый ряд стремя в стремя, хрипящие лошади вытянули морды, словно по ниточке.
Бретонцы такой четкостью похвастаться не могли, их отряд был, скорее, рыхлой толпой, многочисленной у середины и редкой по краям.
Три сотни шагов. Переходя с рыси на галоп, «ведьмины» воины дружно опустили копья.
Герцогский отряд последовал их примеру, и…
Черные и сверкающие всадники отвернули в разные стороны, проходя мимо вражеского центра по скользящей, и передовые всадники, нанося удары по два-три копья в каждого противника, легко вышибли из седел по семь-восемь врагов с каждой стороны, опрокинули чужих лошадей и, потеряв сами по одному человеку из-за споткнувшихся скакунов, промчались дальше. Развернулись, снова смыкая строй, пропуская оставшихся без копий товарищей в середину, снова разогнались в галоп, опустив рогатины.
Бретонцы, несясь навстречу, сильно отклонили свои копья, готовясь колоть расходящегося в стороны врага — но только понапрасну открыли свои тела. Полусотня вошла в самый центр их отряда, в самую гущу — копья в копья, щиты в щиты. От стремительного столкновения лошадиных туш всадники поднимались на дыбы и опрокидывались, оглушительно трещали древки и кости. Заорали умирающие люди и заржали скакуны, везде внезапно стало невероятно тесно — Егор вдруг понял, что уже дотягивается до ближних рыцарей, качнулся и ударил одного рогатиной, вкладывая в удар всю силу и еще не до конца потерянную скорость. Наконечник пробил кирасу, примерно на ладонь ушел в глубину. Вожников выдернул копье, попытался достать другого, но безуспешно.
Давка стала ослабевать. Те, кто удержался в седлах, разъезжались, искали врагов, сходились в схватках. Сеча распалась на одиночные поединки. Егор тоже отъехал, поворачивая коня — и вдруг увидел, что прямо на него несется какой-то красавец с синим высоким плюмажем. Вожников едва успел вскинуть щит, от сильнейшего удара опрокинулся на спину. Древко мелькнуло над лицом и… И ничего — он усидел!
— Ах ты гаденыш! — Егор повернул коня, помчался встречь врагу, тоже развернувшемуся и разгоняющему коня. Щит с рысью на задних лапах, направленное в грудь копье, летящее ровно и уверенно, как по нитке.
Ну да, само собой! Рыцарские турниры! В строю — толпа. Поодиночке — машины смерти.
Оставив надежду выбить врага из седла по правилам, Вожников опустил копье ниже, метясь в стремя, и качнулся набок, уходя с линии атаки, пропустил над головой наконечник пики, а выпрямляясь перед самой сшибкой, высоко поднял щит. Окантовка врезалась в острое забрало, по нему скользнула вниз, в горло.
Хрясь! От щита полетела щепа, а рыцарь — кувыркнулся из седла.