Современные бушмены проходят большие расстояния во время своих кочевок, чем животные, располагающие постоянными территориями, и легко представить себе гоминид во время соответствующих передвижений вокруг Олдовайского озера. На их ментальных картах озеро, конечно, занимало центральное положение, и мы можем быть совершенно уверены в том, что они летально знали террасы и прилегающую территорию. Карта зарослей кустарников и равнины становилась все более схематичной и преимущественно состояла из ориентиров и направлений между ними, однако территория гоминидов все же была более обширной по сравнению с территорией павианов и других обезьян, обитавших в этих же местах.
Вероятно, интересно было бы присутствовать при встрече двух групп гоминидов. Теперь мы охотно представляем себе первобытных людей как кровожадных людоедов, которые точили свои боевые топоры, чтобы вонзить их в черепа других дикарей. Ясно, что были убийства и набеги так же, как они бывают теперь, но судя по разным Фактам, они происходили не систематически. Прежде всего потому, что само население было малочисленно и весьма рассредоточено. Разные группы населяли территории, которые они рассматривали как свои, но это вовсе не значит, что, когда две группы устанавливали между собой контакт, встреча их кончалась кровопролитием. Трудно провести слишком далеко иду-шие сравнения между современными бушменами и самыми древними людьми, но, поскольку они вели сходный образ жизни, некоторые особенности поведения бушменов можно использовать как сравнительный материал для выяснения специфики самых древних людей.
Бушмены передвигаются группами численностью в среднем по 25 человек (такие же размеры групп известны и у других групп охотников и собирателей). Группа живет не в изоляции — ее члены активно поддерживают различные контакты с другими группами. Как полагают, одна из причин такого поведения — потребность найти извне брачных партнеров для членов группы: в пределах популяции из 25 человек невелика статистическая вероятность, что каждый родившийся мальчик или девочка найдет себе подходящего партнера. Эти контакты, в свою очередь, приводят к тому, что культура приобретает некоторую однородность на обширной территории, где живут племена охотников и собирателей.
Ориентируясь на бушменов, я полагаю, что разные группы гоминидов в Олдовае поддерживали дружественные контакты между собой. Как и у современных бушменов, территориальные границы не являлись препятствием для прохода.
Подобно современным охотникам и собирателям древние люди в Олдовае вряд ли располагали большим числом стоянок. Им легче было разбить лагерь у какого-нибудь убитого крупного животного, чем тащить домой мясо. В сущности, многие стоянки раннего палеолита были местами разделки туш животных и носили случайный характер. Поскольку древние люди, возможно, имели представление о сезонных миграциях животных, у них существовали и другие, более длительные стоянки, прежде всего в сухие периоды, когда животные были вынуждены спускаться к источнику на водопой. Они наверняка устраивали стоянки немного выше, в зарослях кустарников, пока мужчины организовывали засаду на животных у самой воды.
Стоянки такого рода известны в Олловайском ущелье. На одной из них был обнаружен очень ранний тип жилища — уложенные в круг камни. Это «кольцо», вероятно, служило основанием ветрового заслона. Такие же сооружают сейчас и бушмены. Вокруг стоянки находят кости разных животных. — по-видимому, сезонная добыча была относительно доступна.
Геологические напластования в ущелье прежде всего свидетельствуют о тысячелетних климатических изменениях. Самые нижние слои, где обнаружены следы зинджантропа и человека умелого, складывались в более благоприятных условиях, когда произрастала пышная растительность, было много воды и животных. Затем наступил сухой период, отмеченный развитием полупустынь. На смену ему вновь пришла благоприятная эпоха с многочисленными признаками заселения, далее — очередной сухой период, время вулканических извержений и активных проявлений других геологических процессов.
Все упомянутые климатические колебания и смены обстановок происходили, конечно, миллионы лет. В наименее благоприятные времена испытывалась способность вида к выживанию. Вид, который мог мигрировать и приспособиться к новой обстановке, найти необходимые источники питания, конечно, имел большие шансы выжить, чем тот, который, не обладая способностью к адаптации, деградировал в изменившихся условиях.
Одна из причин успешного развития человека состоит, вероятно, в том, что у него как у вида отсутствует трофическая специализация. Вряд ли найдется такое место на земном шаре, где человек не мог бы приготовить или добыть себе пропитание. Именно в этом кроется ответ на вопрос, почему мы выжили в ходе эволюции, оставив сопутствующие виды на обочинах пройденного пути. По крайней мере, ту часть австралопитеков, которая была вегетарианцами и соответственно отстала, когда эти источники питания истощились. Таким образом, изменившиеся климатические условия могли быть одной из причин вымирания этих предков человека. Зато человек умелый, будучи всеядным, всегда доставал себе пропитание, вступая в новый этап эволюции.
Впрочем, не только человек пережил критические ситуации в ходе своего развития. Изменения климата нередко сопровождались вымиранием многих видов животных, потому что им в большей степени, чем людям, присуща трофическая специализация, и развиваясь, они заполняли определенные ниши в экосистеме. Когда они нарушались, для животных оставалось меньше выбора, чем для человека. Оледенения Северного полушария — показательные примеры изменений, которые сопровождались исчезновением целых видов, но даже Африка, где никогда не было никаких ледниковых покровов, испытала изменения климата, которые оказали большое Воздействие на видовой состав фауны. Не все виды животных смогли выжить.
Фауна во времена гоминидов, естественно, сильно отличалась от современной. Примитивные плиоценовые слоны
В конце эоплейстоцена, примерно миллион лет назад, эти животные вымерли, и с тех пор фауна приобрела почти современный облик. На ранней стадии человека нельзя обвинять в уничтожении всех упомянутых видов; надо полагать, что именно климатические изменения положили им конец. По мнению некоторых исследователей, одной из причин могла быть высокая трофическая специализация вымерших форм, занимавших узкие экологические ниши по сравнению с нынешними видами (Leakey, 1979).
Ученые все еще обсуждают, как можно сопоставить между собой оледенения Северного полушария и, плю-виалы Южного полушария. Эти продолжительные влажные и холодные периоды в Африке приходились, вероятно, на интервалы, приблизительно отвечавшие оледенениям. Например, как уже отмечалось, самый последний плювиал обусловил распространение обширного лесного пояса на большой части Африки, по времени совпадавшего с самым последним оледенением. Правда, и задолго до этого различные климатические периоды сменяли один другой, сухие и жаркие чередовались с прохладными и влажными. При этом одни виды приспосабливались к изменениям и получали шанс выжить (между прочим, полагают, что такие типичные лесные животные, как бонго и окапи, мигрировали на равнину), а другие — адаптировались не столь успешно и отошли в историю.
Как бы ни напоминал сегодняшний Серенгети зате-рянный во времени ландщафт, словно неизменявшийся с начала сотворения мира, необходимо иметь в виду, что пейзажи и животные, приковывающие наше внимание, вовсе не походят на те формы, на которых останавливался наблюдательный взор человека умелого. Район Ндуту в юго-восточном углу Серенгети имеет, как мне представляется, наибольшее сходство с ландшафтами первобытной эпохи, поэтому я и выбрала его в качестве базы, тем более что он занимает стратегически важное положение между северо-западными частями Серенгети и горами Нгоронгоро на востоке.
Озеро Ндуту (другое его название Лагая) и соседнее небольшое озеро Масак находятся в конце Олдовайского ущелья, в том месте, где оно утрачивает облик ущелья и представляет собой неширокую котловину. Озера лежат в нижней части котловины и отличаются водой с повышенным содержанием натрия. Вода настолько мягкая, что кажется маслянистой, а после купания ощущаешь, словно не смыл как следует мыло. Волосы приобретают более светлый и даже рыжеватый оттенок. По берегам озер отлагается белый налет соды. Впрочем, воду из озер пьют все животные и люди, хотя требуется время, чтобы желудок привык к ней.
Вокруг озер местность разнообразна по своему ландшафту. Густые заросли кустарников, в которых водятся весьма интересные некрупные животные, сменяются более разреженными колючими кустарниками, посещаемыми жирафами; голые склоны облюбовали разные антилопы; топкие низины, где очень удобно наблюдать за птицами и почти всегда можно увидеть льва и гепарда, переходят в небольшие лесные массивы у озера Масак, и, наконец, во все стороны расстилается обширная саванна, которую во многих отношениях рассматривают как наилучший пример естественной травянистой формации, сохранившейся в ненарушенном состоянии.
С вершины холма над озером Ндуту видно эту травянистую равнину, простирающуюся на многие километры к северу, востоку и западу. На юго-востоке открывается вид на вулканический массив Нгоронгоро, который находится на расстоянии 40 километров от озера. Он выглядит словно грозовая туча, стоящая над горизонтом; дождевое облако скрывает вершину массива большую часть года. Эта гора могла бы быть надежным ориентиром, если бы не была расположена так далеко. Когда едешь по саванне, вместе с тобой перемещается и Гора; кажется, что она всегда одинаково удалена и появляется на горизонте в разных пунктах.
Я плохо ориентируюсь на местности и сбиваюсь с пути, как только съезжаю с дороги. Обычно меня сопровождали Рашиди или Теодорси, которые имели врожденные навыки ориентирования, казавшиеся мне чистой магией, но однажды я отправилась по маршруту одна и заблудилась настолько, что могла лишь сказать себе: я нахожусь где-то в Африке. Пока, обливаясь холодным потом, я кружила вокруг в поисках колеи, мне стало казаться, что гора Нгоронгоро переместилась на 180 градусов, тогда как сама я оставалась на месте. Лагерь в Ндуту находился не более чем в 10 километрах, но, хотя гора была передо мной, я не могла, даже перед лицом смерти, определить, в какой он стороне.
Лишь благодаря счастливой случайности мои кости не остались в Серенгети: мне удалось отыскать еле заметные следы колеи, по которой я добралась в лагерь до наступления темноты. Я страшно устала и пришла в полное отчаяние при мысли, что по способности в ориентировании я, должно быть, нахожусь на расстоянии светового года от человека умелого. В самом деле, я совершенно безграмотна, когда дело касается поиска ориентиров на равнине, а он был полноправным хозяином положения. Я выросла в местах, где много ориентиров и мне никогда не требовалось определять положение стран света по солнцу, тогда как, без сомнений, наш предок, человек умелый, превосходно справлялся с этой задачей и, кроме того, вероятно, обладал врожденным инстинктом, подсказывавшим ему, где находится его стоянка.
Наверняка он знал и умел еще многое, о чем