– Ему нужно время, – тихо сказал кто-то.

Ила подошел к ней уже в человеческом облике. На его лице застыло странное выражение.

– Прости, – прошептала она. – Я не должна была. Не хотела… Это вышло случайно…

– Посвящение всегда открывает самое болезненное… Мне стоило предвидеть.

Мара отвернулась, тряхнула головой, сбрасывая с себя внешность матери. Слишком тяжело всем было смотреть на нее.

– А где Роб? – спросила девочка.

– Анука отвела его в палатку. Ему стало плохо после ритуала. Извини, она напугала тебя.

– Так это была она?!

– Да. Готова растерзать любого, кто обидит сына, – Ила вздохнул. – Ему это не на пользу.

– Выходит, я защищала Роба от собственной матери?

– А она – от тебя… Парень пока не перевоплотился. Пусть выспится.

– Ты расстроен?

– Карибу уже надел шкуру, нарвалы утром поплывут на первую охоту. Ты вернула отцу Иниру, и только Роб спит в палатке под боком у мамы, – Ила поджал губы. – Как видишь, меня распирает от гордости.

– Я, пожалуй, пойду к себе, – Мара обхватила себя руками.

На морском горизонте уже появилась первая желтоватая полоска рассвета, вот-вот взойдет солнце, а у нее нет сил на спуск. Разве что кубарем. Надо хоть немного поспать.

– Ты молодец, – Ила хлопнул ее по плечу и чмокнул в лоб. – Ты вела себя достойно.

Мара благодарно кивнула и направилась к палатке, но вдруг заметила в стороне невысокую упитанную фигуру. Роб. Он что, слышал? Да нет же, Ила говорил тихо…

– Как ты? – виновато спросила она.

Но тот шмыгнул, резко развернулся и куда-то побежал. Вот черт, не хватало еще соплей! Она, что ли, виновата, что он не смог надеть шкуру или как там они это называют? Или, может, она просила дядю ее хвалить? Кто бы что ни говорил, некоторые мальчишки по своей обидчивости способны уделать добрую дюжину первоклассниц.

Мара и рада была бы растянуться сейчас во весь рост в своем спальнике, сделавшись похожей на толстую синюю гусеницу, но чувство вины перед Робом отчего-то сверлило ее изнутри, как бур стоматолога. Она понимала его: жил себе парень, единственный сын и ненаглядный любимчик мамы, папы и дедушки, и тут сваливается новообретенная родственница, все скачут вокруг нее и разве что на руках не носят. Даже дед, который не каждый день произносит больше десяти слов, вдруг расчувствовался. Нет, она не собиралась занимать места Роба! Она мечтала уехать отсюда, как можно быстрее, а не перетягивать на себя одеяло родительской гордости!