Она резко выдохнула и прогнулась подо мной. Тут же тело её запульсировало, обхватывая меня ещё тесней. Я утонул в наслаждении и упал ей на грудь, не желая ни выходить, ни выпускать её.
– Тали… – я не сразу приподнял голову, – я не тебе не доверяю. Просто всё это слишком хорошо, чтобы могло происходить со мной.
Она с недоумением посмотрела на меня.
– Посмотри на меня… – продолжил я. – Месяц назад я был уверен, что доживаю последние годы своей испорченной итой жизни. Доживаю, если не сказать – догниваю. Всё, чего я хотел – это уснуть и не видеть ни Атоллы, ни будущего, ни прошлого. Ты перелопатила мою жизнь не хуже войны. Трудно поверить, что я чем-то заслужил это.
Она молчала пару секунд.
– Ты всегда был дураком, Трэйн.
Тали оттолкнула меня в сторону. Я испугался, что она сейчас уйдёт, но Тали лишь упала мне на грудь и, взяв меня за руку, заставила себя обнять.
***
Мы взяли адрес у Дайкона. Сам ведьмак всё ещё не мог встать с постели. Лиаро сидел возле него как прикованный, забыв учеников и сон. Нели сновала тут же, помогая своему господину… или наставнику? Не знаю. Дайкон сидел немного в стороне.
На поиски ведьмака они с нами не отправились, тем более, что и Талия не горела желанием брать с собой кого-то, кроме меня – теперь она твёрдо решила, что справится сама. Однако когда мы подходили к дому, где должен был проживать ведьмак – предпоследний из оставшихся в живых, уже издалека увидели венок из почерневших листьев на двери.
Хозяйка – сухопарая женщина с чёрными волосами, стянутыми на затылке, и впалыми щеками, встретила нас недружелюбно.
– По поводу квартиры? – спросила она с порога.
Мы переглянулись.
– Да, – соврал я, – а что случилось? Почему венок?
Хозяйка некоторое время мялась.
– Не беспокойтесь, он умер не здесь. Вчера в карауле его пришибли где-то в подворотне, и я так и не получила денег за прошедшие полгода.
– Понятно, – я оглянулся на Талию, которая выглядела изрядно побледневшей.
– Комнаты будете смотреть?
– Нет, спасибо.
Я потянул чародейку к выходу. Миновав хитросплетение узеньких улочек, застроенных прогнившими домишками, мы остановились на берегу. Здесь не было ни набережной, ни бордюра, только осеннее море, равномерно катившее волны к берегу.