В руках нападавших сверкнули странные голубоватые искры – на концах небольших дубинок. Первый удар пришёлся по спине. Меня словно пронзил длинный хвост морского ската.

Тело рухнуло прямо к осветителю. Его сияние проникало даже сквозь веки. Затем нестерпимый свет исчез.

– Приведите его в чувство, – доносилось сквозь забытье. – Он должен ощутить боль.

Меня будто бросили в ледяное озеро, и лёгкие потребовали воздуха. Очнулся.

С лица стекали струи холодной воды, а сдавленная кожаными ремнями грудь пыталась разорвать их судорожными вздохами. Тщетно. Руки и ноги тоже были прикреплены к подлокотникам и ножкам пыточного кресла. Но голова могла свободно болтаться.

Освещение в камере изменилось. Хотя нет. Оно появилось.

Я находился в центре небольшого пятна света, который падал сверху. Стен и потолка не видно, их покрывала сплошная темень.

Внезапно по самому центру, передо мной, из темноты выплыло ничего не выражающее мужское лицо. Темнеющие провалы вместо глаз оказались маленькими чёрными очками. Эта устрашающая маска повисла в темноте.

Кажется, она что-то сказала. Или спросила. Я не смог разобрать слов. Голову опять стало клонить к груди. Однако сзади схватили за волосы и заставили смотреть, как…

Перед лицом, на свет, вынырнула рука со шприцом. Другая рука схватила мою и вывернула запястье. Игла вошла в вену, и внутрь проникла химическая дрянь. Сопротивляться не получалось. Я стал как кукла. Неизвестные делали со мной, что хотели.

Я ощущал подступающий приступ тошноты. Голоса раздавались со всех сторон. Они что-то требовали. Казалось, я проваливаюсь в иную реальность, а лица-маски вытягиваются, свет раскалывается на осколки. Что я сам распадаюсь и деформируюсь.

Наконец, я начал различать слова.

– Думаешь, у тебя в груди сердце? – прошептал приятный женский голос в левое ухо. – Нет. Это боль. Освободись от неё. Позволь мне освободить тебя. Я сделаю тебя сильнее.

– Вместе мы станем сильнее, – с придыханием сказала другая женщина откуда-то справа. – Ты должен принять мою силу сам, добровольно. Она заменит боль, что засела в груди. Я одену тебя в лучшую броню. Ты станешь неуязвим.

– А в опустевшей груди поселится твой голос, – произнёс некто внутри меня. – Я превращусь в механический кокон? – я не знал, какая часть меня так сказала. Это произошло само собой. Боль разбудила во мне кого-то другого. Малознакомого.

– Тебя ничто не спасёт, – прозвучало сверху. – У тебя ничего против порядка вещей. Ты больше не в сказке.

Вспышка парализующей волны отбросила меня в сумрачное забытье…

Я вырвался из темноты с каким-то толчком. Следом в сознание врезалась боль. Я очнулся и застонал, в глаза бросился чёрно-белый галстук с косыми полосками. Поблёскивающий, как уголь, вельветовый пиджак. Затем стальная трость, которая упёрлась мне в лоб. Ублюдок демонстративно вытер её наконечник о мою кожу. Мразь. Потом наотмашь ударил тростью по зубам и исчез в тени.

Резкая ослепляющая боль вспыхнула в месте удара, и волной охватила тело. Вместе с криком и кровью я выплюнул несколько зубов. По разбитым губам и саднящему подбородку сочилась кровь. Тёплая солёная жидкость проникала и внутрь, в горло. Я кашлял и сглатывал её.

Боль была необычно острой, я практически ничего не видел, хотя глаз не смыкал. Видимо, меня накачали препаратами, усиливающими чувство боли, но не дающими умереть от неё.