— А хочешь, я расскажу тебе мое желание, только пообещай мне, что об этом никому не расскажешь!

— Конечно, — согласился я и увидел, как ее глаза просто залились слезами, которые до сих пор по сегодняшний день я вижу.

— Я хочу жить! Все думали, что я сплю в больнице. А я слышала, ты слышишь, слышала, я все слышала, когда доктор маме тихо говорил, что эту болезнь еще никому не вылечивали.

Она ткнулась своим крохотным носиком в мое плечо и тихо-тихо плакала. Я же сидел, словно окаменевший от услышанного, из моих глаз бежали слезы просто ручьем.

— Иваночка, это не правда, потому что учительница мне говорила, что никого возле меня на парту сажать не будет, потому что ты скоро в школу придешь.

Она словно хотела это услышать и, приподняв свои заплаканные глаза, прошептала:

— Правда?

Я сквозь ком в горле прорвал уверенное:

— Да!

День был пасмурный, сырой, я не спеша, как всегда, шел в школу. Уроки уже начались, и я опоздал, но мне было безразлично, все мои мысли были лишь об Иванке, которая уже месяц была в областной больнице. Зайдя в свой класс, приготовился к очередным нотациям за опоздание. Но мне сразу кинулась в глаза странная тишина!

— Проходи, Павлик, садись, только сюда, на первую парту.

Глаза глянули на мою парту, с которой светилось улыбающееся лицо с вечно сверкающими глазами Иванки, только на фотографии, перемотанной черной лентой. Рядом с фотографией стояли цветы, которые я возненавидел на всю оставшуюся жизнь! Я упал на колени, и единственное, что произнес: «Прости меня, что обманул».

После смерти Иванки я до сих пор не могу все это забыть, не все время лечит. Когда вижу по телевизору ролики с просьбой помочь деньгами на лечение ребенка, сразу вижу Иванкины глаза. Очень многое я не пойму: есть ли среди нас люди, небезразличные к таким страшным жизненным историям? Конечно же есть, и я уверен, что очень много. Но как получается, что мы всегда выбираем такое руководство нашей страны, которым все безразлично. Может быть, Иванке помочь было нельзя, но сейчас очень много детей с онкологическими заболеваниями, которые излечимы. Почему подобное лечение проводится за немыслимые цены, которые для простого человека убийственны. Как может учитель, шахтер и пр. с зарплатой в 300 € найти деньги на операцию в 100 000€, в 200 000 €? Как можно вообще жизнь человека измерять денежной единицей? Как можно занимать должность, название которой, например, «Президент Украины», при этом абсолютно спокойно относиться ко всему этому? И не находите Вы здесь ничего странного, что все это пишет осужденный, находящийся в одиночной камере, да еще в статусе «особо опасный»?

Как курить хочется, правда, есть сигарета, но прикурить негде. Уже третьи сутки прошу прикурить находящихся на коридоре младших инспекторов, но постоянно отказывают. Это значит, что кто-то дал распоряжение меня игнорировать, вот и игнорируют. Так обычно оперативники добиваются расположения осужденного. Каждый осужденный знает, что на приеме у оперативников или у руководства администрации всегда можно закурить и прикурить. Но при определенных условиях, и эти условия всегда должны совпадать с интересами администрации. А мои интересы не совпадают с интересами администрации, а это значит, что предложенные мне условия содержания я должен выдержать. Уважающий себя человек, а тем более мужчина, всегда должен иметь свое мнение, которое никогда не должно меняться из-за физических потребностей. Вот и приходится сидеть и крепиться.

Но есть занятие, которым я сейчас занимаюсь — пишу свои воспоминания. Будут ли интересны — время покажет. А сигарета пускай полежит, все равно рано или поздно я ее выкурю.

То, что мной написано уже, очень трудно мне дается. Эмоционально очень трудно перенести воспоминания о том, что невозможно забыть, просто тяжело! Я не знаю, стоит ли вообще что-то писать о страданиях людей в заключении, потому что на сегодняшний день уже имею все ответы для себя: кто стоит за всем этим!

Трудно очень писать, ручка замерзает. Приходится по нескольку раз обводить буквы, но ничего, я думаю, что, когда выйду из одиночки, будет время переписать. Да что там переписать, переписать я готов хоть сто раз, будет ли все это напечатано? Но из любого положения есть всегда выход, нужно всего лишь поразмышлять, как его найти!

Наконец-то удалось на третий день прикурить свою сигарету. Сидящему рядом в камере, тоже одиночной, только ему дали один месяц, удалось передать мне уже пустую зажигалку, но у нее был кремень целый. А это значит, что можно ватку поджечь, а ватку можно найти в матраце. Вот так и прикурил. Я понимаю, что вредная привычка, зависимость, может быть, не красит меня. Но выкуренная сигарета все же приносит небольшое спокойствие, да и притупляет чувство голода.

9 Мая, День Победы! Я всегда с большим уважением относился к этому празднику. Любил послушать истории чуть выпивших ветеранов войны, которые со всей страстью рассказывали о страшных страницах истории Великой Отечественной Войны. В школе было слушать неинтересно, все как-то искусственно и вяло. Но когда ты слушаешь непосредственно ветерана — это дух, сила.

Наслушавшись очередных историй от ветеранов, которые сыпались на меня до тех пор, пока водка не свалила их с ног, я шел по улице, обдумывая услышанное. По пути увидел пожилого худощавого старичка, сидящего на скамейке за столиком, на котором стояла бутылка водки со стаканом и скромной закуской. На нем был скромный пиджак без единой медали. Кто это такой, почему он сидит один, да и такой грустный. Сгорая от любопытства, я решил сесть рядышком, авось заговорит.