— А что такое «рак»?

Отец в изумлении посмотрел на меня, потом перевел взгляд на жену, снова на меня и болезненно тихим голосом начал свой рассказ:

— Год назад у Иванночки нашли очень страшное заболевание, которое вылечить просто невозможно. Сколько усилий мы не прилагали, все безрезультатно. Все врачи однозначно сказали, что надежд на выздоровление нет. Находясь в больнице, Иванка очень сильно тосковала по школе, по учебе. Посоветовавшись с врачами, мы решили, что переедем сюда, в поселок, где чистый воздух, рядом больница. Пускай Иванка последние дни живет так, как она хочет, лишь бы не переживала. Так она пошла в школу, начала учиться и конечно же хоть немножечко ожила. Но видишь, болезнь берет свое, вчера очень плохо ей стало. И то, от чего ей плохо становится, и называется «рак» по-народному, это и есть то страшное заболевание, от которого спастись нельзя. Теперь и получается, что каждый день ею прожитый, живем и мы с мамой. Но когда ее не станет!

Мне впервые в жизни пришлось увидеть, как плачут мужчины, как плачет отец. Я увидел, как боль выходит из глаз в виде слез, которые, словно ручьи, бежали по его лицу.

— Она только тебя зовет: «Павлик, Павлик», — и ты пришел, спасибо тебе. Ты понимаешь, она не знает о своем заболевании, не говори ей, ее это убьет. Пожалуйста, Павлик, пока она с нами — приходи как можно чаще, помни, что одна ее улыбка — это секундочка жизни для нее.

Наверное, нет таких слов, чтобы описать мое состояние, а ручкой боль не передашь. Я понимал, что через минуты увижу Иванку, но как себя вести, я просто не знал.

Белая дверь, которая через секунду открылась. Медленным шагом я переступил порог комнаты, где после прошедшего дождя в прорвавшихся лучах солнца, которые проходили сквозь окно и ложились на ее беленькое лицо, я увидел Иванку, лежащую на снежнобелой постели, глаза которой смотрели в потолок. Она была словно утренняя росинка, как лицо Ангела, обтекаемое лучами солнца.

— Иванка, — выдавил я из себя с большим усилием. Она словно встрепенулась от услышанного, когда ее глаза соприкоснулись с моими, я увидел огоньки жизни, которые заставили ее улыбнуться.

— А я все жду, жду. Мама, папа говорят, что ты скоро придешь, а тебя все нет и нет. Ты чего задержался, так долго не было, чего молчишь?

Мой кадык как вроде бы держала чья-то рука, зажав до бесконечности.

— Почему ты молчишь?

Перед глазами появилось лицо отца Иванки со словами: «Ее улыбка — это секундочка жизни».

— Да двойку получил, — сквозь ком в горле сказал я.

— Ах ты какой, стоит мне один раз не прийти, и сразу двойка. Давай быстренько исправим!

Родители увидели Иванку ожившей, словно расцвели.

— Иванночка, ты что-то ищешь? — спросила мама, как будто проходила мимо.

— Да, мама, нужна ручка. Ты представляешь, стоило мне один раз в школу не пойти, и Павлик получил двойку, теперь нужно исправлять.

Глядя на Иванночку, я старался насладиться каждым ее движением, голос ее, словно трель соловья, звучал по комнате. Я готов был отдать ей все, лишь бы она жила!

Так мы просидели весь вечер, исправляя мою выдуманную двойку. Родители убедили Иванку, что она пока в школу не пойдет, пока врачи простуду не вылечат, что ее, конечно, смутило. Но я ей пообещал, что буду заходить к ней и перед школой, и после школы, и это ее успокаило.

На улице уже темнело, а это значит, что уже пришло время собираться домой, ведь дома моя мама уже, наверное, начинает переживать.