Отец убрал лупу в чемоданчик и принялся скрести камень ножичком:

— Ничего. Очевидно, устройство не работает, слишком много времени прошло.

— А что говорить теория?

— Теория ничего не говорит, Ирочка. Официальная наука не признает Гиперборею и тем более не признает древние технологии. Это же антинаучно! — хмыкнул он. — Есть только мои догадки.

Ирина-воспоминание сняла кофточку, скинула ее на пол и осталась стоять в белом лифчике.

— Что говорят твои догадки? — спросила она.

Отец зачерпнул пробиркой образец камня и закрыв ее пробкой, положил в чемодан:

— Сможешь создавать материю, иначе говоря — миры.

Он поднялся на ноги и повернулся к дочери. Увидел ее, стоявшую без кофточки на краю резервуара и раскрыл рот. Потом туго сглотнул, промокнул платком лоб и прошипел:

— Надень кофту, перед тобой отец! — перевел взгляд на резервуар и понял, что хотела сделать дочь. — Что ты задумала? Это безумие! Ты можешь погибнуть! Никто не знает, что эта штука может сделать с тобой!

— Я не боюсь.

— Я боюсь.

Но Ирина-воспоминание отца не слушала, стала снимать штаны. Алексей видел, как в глазах отца блеснули искры азарта.

— Я всегда знал, что ты пошла в меня! — воскликнул он, вдруг поменяв свое мнение, хотя это было больше похоже на снятие маски. — Я никогда не останавливался перед страхом неизвестности. Раздевайся и ложись, я отвернусь. Посмотрим, на что способна эта штука!

И он повернулся лицом к стене и закрыв глаза, стал теперь пальцами виски что-то шепча себе под нос.

Ира посмотрела на студента и сказала:

— Тогда мы были в полном безумии. Открытие вскружило нам голову, и мы не могли отдавать себе отчет в том, что делаем.

Наблюдая, как Ирина-воспоминание совершенно голая встала на край резервуара, Алексей спросил:

— Почему твой отец тебя не остановил?

— Он был фанатик. А такие, как он, порой заходят слишком далеко и как видишь, готовы на все ради науки.