Куда им податься?
К родне — не годится. Там Менц будет искать его в первую очередь. К друзьям — тоже опасно.
Так куда же?
Аллисон Хили закурила сигарету прежде, чем повернуть ключ в замке зажигания. Она затянулась и выпустила дым в лобовое стекло, глядя, как он рассеивается.
Какой длинный день! Какой странный день!
Проснулась, стала искать материалы для репортажа и нашла приключения на свою задницу.
Моменты истины. Сегодня ей хотелось написать другое вступление.
Ей и раньше приходилось обманывать людей, у которых она брала интервью. Она обещала не упоминать их в репортажах, но часто нарушала слово.
Они ведь не подписывали письменного соглашения. Люди не всегда имеют в виду именно то, что говорят. Бывало, интервьюируемый разливался соловьем и вдруг спохватывался: «Это не записывайте!» — а в конце даже не вспоминал, что записывалось на диктофон, а что — нет. Конечно, самые лакомые кусочки, настоящие сенсации, можно было найти именно в таких интервью. Некоторые запрещали записывать, стремясь на всякий случай обезопасить себя, но на самом деле им нужен был повод для того, чтобы потом обвинить во всем журналиста: «Я ведь предупреждал ее, чтобы она не записывала меня!»
Иногда она забывала о данном ею слове и цитировала важного собеседника.
Иногда она специально обходила скользкие места, так как была в курсе возможных осложнений. Иногда приводила слова своего источника по принципу: опубликую и будь что будет. Если источник злился — ничего страшного, позлится и забудет, потому что ты ему нужен, ты — журналист. А если речь шла о людях, которые ей не нравились, обещание вообще не имело значения — пусть себе злятся, они получили по заслугам.
Сегодня искушение оказалось очень велико.
Что ей помешало?
Она нажала кнопку принятых вызовов и стала искать. Нашла нужный номер, набрала, поднесла трубку к уху.
Три, четыре, пять гудков…
— Ван Герден.
— Кое-что из сказанного вами я не поняла.
Он ответил не сразу. Его долгое молчание показалось ей многозначительным.
— Где вы сейчас?