— Может, поговорим за чашкой кофе?

— О чем разговаривать?

Я действительно не понимаю. Точнее, судя по глубокому вырезу декольте, которое демонстрирует край бюстгальтера, и довольно короткой юбке, открывающей на обозрение, безусловно, красивые ноги, понимаю. Но не хочу. Лена перестала интересовать меня как женщина сразу, как я принял решение разводиться. С моей стороны было бы странно подать на развод, потребовать окончания отношений и продолжать встречаться, чтобы потрахаться.

— О дальнейших действиях. Я могу смягчиться и оставить бизнес тебе.

— Я говорил, что у тебя была возможность получить все мирно. Без суда и тягомотины. Ты не захотела. Разговаривать нам не о чем. Если потребуется отдать бизнес — я это сделаю.

Про себя думаю, что ни за что. Буду судиться до тех пор, пока не оставлю то, над чем пахал всю жизнь, себе. Полумер в этом вопросе не признаю.

Лена морщится, но смотрит с пониманием. Она никогда не была наивной, едва ли не сразу знала, чего хочет от жизни и как этого достичь. Уверен, если бы она училась, из нее получился бы отличный аналитик, но Лена предпочла отсиживаться дома, зато теперь у нее хороший адвокат и перспектива получить половину того, к чему она даже палец не приложила. Я не хочу делиться бизнесом, потому что она его не заслужила. Она им не интересовалась. Я вообще думаю, что Лена не до конца в курсе, чем именно я занимаюсь.

— Я по-прежнему не хочу разводиться, — говорит Лена. — Какой в этом смысл? Мы оба — взрослые люди с базовыми потребностями. Мне нужны деньги, чтобы жить, тебе — хороший секс. Последнее, признаюсь, нужно нам обоим. Почему бы не дать это друг другу?

— Я уже говорил, что не заинтересован.

— Думаешь, твоя малолетка лучше? Она вытащит из тебя все что можно и сбежит к другому папику.

— Единственная женщина, которая вытаскивает из меня все, что мне принадлежит — ты. Я правда не заинтересован. Ни в тебе, ни в нормальных отношениях. У нас был шанс, но он безвозвратно утрачен.

На дальнейший разговор у меня не остается сил. Я обхожу машину, забираюсь внутрь со стороны водительского сиденья и завожу двигатель. Через несколько минут Лена остается маленькой точкой позади меня. Она там, где и должна быть, и я совсем не жалею, что оставил ее там. За весь период развода у меня даже мысли не возникло вернуть все вспять, попросить ее начать сначала.

После суда еду на встречу с Арсом. Пару дней назад Кирилл Багров дал мне его контакты. Той информации, которую я достал на Тагаева, катастрофически не хватало. Там не было ничего, за что он смог бы отпустить свою дочь. Ничего, что заставило бы его прекратить искать Лизу. Нужно было что-то еще, то, что заставит его задуматься. Я понимал, что со мной она, вероятно, не останется. Для Лизы я первый опыт, первый мужчина, первая влюбленность, которая, безусловно, пройдет. Не завтра, не через месяц, но пройдет.

Для меня Лиза — вторая женщина в жизни. Та, за которую я готов убить. Любовь к первой продлилась больше десяти лет. Она была долгой, взаимной и дикой, но и начиналось все в другое время, все было иначе. Мы с Леной были другими, и разница в возрасте у нас была меньше. Лиза слишком молодая, взрывная, смелая. Я был таким лет десять назад, с тех пор эмоции улеглись, я больше не лезу в драку под любым косым взглядом или после недоброго слова, не решаю вопросы кулаками в принципе.

Десять лет назад я бы решал вопрос с ее отцом иначе. Я бы не скрывался, пока тот находится в неведении и ищет дочь, я бы не стал молчать. Сейчас во мне говорит здравый смысл. Тагаев становился в девяностых, тогда, когда я был еще малолетним пацаном. У него уже был бизнес, небольшой, но был. И с каждым годом он расширялся. Я прекрасно знаю, как он умеет решать вопросы. Кирилл Багров кое-что рассказал. Тагаев и с ним все решал, как в девяностых, а у Кира огромная компания с многомиллионной прибылью.

Удивительно, но сейчас меня удерживает страх не за себя, а за нас. За Лизу, которую совершенно точно закроют дома. За то время, что мы провели вместе, Лиза рассказывала не много, но кое-какой пазл сложить удалось. Не могу сказать, что Тагаев тиран и деспот, но дочери полной жизнью жить не позволял. Регулярные запреты, абсолютный контроль, постоянный надзор на молодую девушку действует губительно, если не сказать большего. Я уже думал над тем, что наши с ней отношения — результат такой жизни. Эти мысли, конечно, покидают, когда Лиза искренне улыбается и жмется ко мне, когда готовит мне ужин и выглядит счастливой. По-настоящему.

— Прости за опоздание, — я захожу в кабинет к Арсению, опоздав на десять минут.

— Нормально, у меня после тебя никого нет. Собираюсь поехать домой.

— Мы закончим быстро, — обещаю ему и ввожу в курс дела.

Арс понимает меня с полуслова, предупреждает, что не уверен в успехе, потому что уже копался в подноготной Тагаева и тогда практически ничего не нашел. Ничего, чем можно на него надавить.