Так, например, L. K. Kogan, W. E. Fordyce и J. L. Jackson (1963) приводят данные о том, что личностная дисфункциональность у обследованных ими жен выявляется меньше чем в половине случаев.
L. K. Kogan и J. L. Jackson (1965), сопоставив данные, полученные при исследовании жен, мужья которых находились в фазе активного употребления алкоголя, с психологическими характеристиками жен, мужья которых бросили пить, и жен, чьи мужья никогда не имели проблем с алкоголем, выявили более выраженный уровень дистресса у жен, мужья которых активно употребляли алкоголь, по сравнению с другими исследованными группами.
Лонгитюдное исследование R. H. Moos, J. W. Finney, W. Camble (1982) показало, что спустя два года после становления ремиссии у больных алкоголизмом их жены не отличались по уровню выраженности психологического дистресса от жен из нормативной выборки.
Р. В. Бисалиев (2010) изучал клинические особенности жен аддиктивных больных. Проведенное им исследование показало, что длительность пребывания жен аддиктивных больных в эмоционально значимой психотравмирующей ситуации, выступающей в качестве дистресса, корреспондируется со степенью выраженности у них психопатологической симптоматики. По мнению автора, это позволяет квалифицировать выявленные психические расстройства как пролонгированные невротические реакции и невротические состояния депрессивного, истероформного и дисфорического типов с соматоформными проявлениями.
Следует отметить, что, как и при анализе исследований внутрисемейной динамики, не представляется возможным однозначно ответить на вопрос о первичности или производности наблюдаемой у жен аддиктивных больных феноменологической картины, реактивной природы или преморбидной обусловленности их личностной дисфункиональности.
В последнее время наметилась тенденция описывать актуальный психологический статус родственников аддиктов, не задаваясь вопросом о природе выявляемых психологических и психопатологических особенностей, поскольку в реальной терапевтической практике чаще необходимо диагностировать характер и уровень имеющейся личностной дисфункциональности, а не специфику возникновения наблюдаемых феноменов.
По данным Н. А. Ерофеевой (2013), актуальное психическое состояние матерей и жен пациентов с алкогольной и игровой зависимостью, по сравнению с группой нормативного контроля, характеризуется высоким уровнем психофизического дискомфорта, проявляющегося в жалобах на снижение интереса к деятельности, потерю жизненной энергии, ощущение собственной бесполезности и беспомощности, ощущение нервозности и беспричинного внутреннего дискомфорта. Данные проявления, по мнению автора, отражают наличие психопатологической симптоматики у матерей и жен таких больных.
В исследовании, посвященном женам больных алкогольной зависимостью, а также матерям больных наркотической и игровой зависимостью, И. В. Запесоцкая (2012) подчеркивает, что состояние близких родственников зависимых характеризуется снижением эффективности их психического реагирования и взаимодействия с окружающей средой, у них также отмечается повышенние ригидности и диссоциативности.
Установлено, что у матерей и жен наркозависимых обнаруживаются в целом сходные нарушения личностного функционирования, проявляющиеся в повышенной тревожности; сужении круга интересов; трудностях дифференциации собственных ощущений и переживаний; расстройствах регуляции межличностной дистанции; снижении самооценки и стремлении избегать доверительных контактов. Указанные нарушения личностного функционирования у них достигают уровня выраженной личностной дисфункциональности, свидетельствующей о значительном снижении конструктивно-адаптационных ресурсов личности и снижении уровня «психического здоровья» (Бочаров, Камлык, Шишкова, 2012).
Данные, объективирующие состояние «психического здоровья» матерей и их детей, страдающих героиновой наркоманией, говорят о сопоставимости показателей личностной дисфункции наркозависимых и их матерей. Проведенное попарное сопоставление групп матерей наркозависимых и матерей здоровых людей, с одной стороны, и больных наркоманией и социально адаптированных лиц – с другой, выявило, что степень различия в первой паре оказалась более выраженной, чем во второй. Иначе говоря, личностные нарушения у матерей наркозависимых в сравнении с матерями социально адаптированных людей оказались даже более выраженными, чем личностные нарушения у наркозависимых по сравнению с их здоровыми сверстниками. Таким образом, обнаружен парадоксальный результат, при сопоставлении двух формально психически здоровых групп людей (матерей) выявляются большие различия уровня личностной дисфункции, чем при сравнении явно патологической (наркозависимые) и нормативной группы лиц (социально адаптированные, не страдающие наркоманией). Личностная дисфункциональность матерей наркозависимых имеет значительную выраженность, зачастую превышая психические отклонения, которые традиционно регистрируются у самих больных. Полученные данные говорят о том, что в качестве объекта саногенеза должен выступать не только сам пациент, необходимо воздействие, затрагивающее и его ближайшее окружение (Шишкова, 2009).
Касаясь вопроса о выраженности личностной дисфункиональности, необходимо отметить имеющиеся в литературе данные об аутоагрессии у жен больных с опиатной зависимостью. М. А. Сараевым (2009) выделены следующие клинико-феноменологические предикторы феномена аутоагрессии у таких женщин: длительно переживаемое чувство вины, склонность к депрессивным реакциям, состояния одиночества, безысходности, навязчивые угрызения совести, вера в реинкарнацию, экзистенциальный вакуум. В целях профилактики аутоагрессивного поведения у жен больных с опиатной зависимостью рекомендуется привлекать их к участию в продолжительных, комплексных лечебно-реабилитационных программах.
В литературе имеются различные представления о методах постороения психотерапевтических тактик для родственников аддиктивных больных. В. С. Делеви (2006), в частности, при построении программы социально-психологической реабилитации для матерей наркозависимых подростков опирается на проведенное им исследование особенностей стратегий совладающего поведения, которые, по его мнению, в большой степени обусловливают их психологическую и социально-психологическую дезадаптацию. Среди таких копинг-стратегий преобладают пассивные, например, стратегия избегания и пассивная стратегия поиска социальной поддержки. Кроме того, автор отмечает, что у матерей наркозависимых подростков ярко выражены такие мотивационные особенности, как эмпатическая тенденция и сенситивность к отвержению. Повышение адаптационных возможностей матерей возможно посредством трансформации пассивных копинг-стратегий в активные, развития личностных копинг-ресурсов. Для реализации этих задач автором разработана программа социально-психологической реабилитации, основанная на групповых методах экзистенциальной и телесно-ориентированной психотерапии.
Таким образом, характеризуя картину психологического облика матерей и жен аддиктивных больных, авторы выделяют расстройства и/или существенные отклонения в различных регистрах их психической активности. Как видно из представленных работ, деформированными могут оказаться ценности и мировоззренческие установки, механизмы психологической защиты и копинги, межличностные отношения и эмоциональные реакции.
При изучении психологических особенностей родственников аддиктов характерны различные основания, которые легли в основу классификации этих исследований. В приведенных ранее работах использовалась классификация по полу. В этой связи речь шла преимущественно о женщинах – матерях или женах аддиктов. Другим основанием являются непосредственные родственные отношения, например, родительско-детские, супружеские, отношения сиблингов.
Исследование личностных особенностей родителей наркозависимых, проведенное С. В. Березиным и К. С. Лисецким, говорит о том, что у матерей подростков-наркоманов в период до манифестации болезни ребенка выявляются следующие характеристики: эгоцентричность, доминантность, тревожность, гиперсоциальность, сензитивность, аффективность, для отцов же характерна психомоторная нестабильность, импульсивность и мнительность. Выявляемую у отцов зависимость, осторожность и недоверие в контактах авторы рассматривают как оборотную сторону доминантности матерей. В качестве общих черт, свойственных родителям, С. В. Березин и К. С. Лисецкий выделяют: неуверенность в себе, проблемы личностного самоопределения, неустойчивость и противоречивость личности, негибкость мышления (Психологические основы профилактики наркомании в семье / С. В. Березин, К. С. Лисецкий, Н. Ю. Самыкина [и др.], 2001).
K. Сaputo (1993) отмечает, что у родителей наркозависимых наиболее часто встречаются повышенная возбудимость, эксплозивность, алкоголизм, социопатия.
В. Д. Менделевич и А. Ф. Хайрутдинова провели исследование уровня коммуникативной толерантности у наркозависимых и их родителей. Результаты исследования показывают снижение общего уровня коммуникативной толерантности, наиболее ярко проявляющееся у родителей в неприятии или непонимании индивидуальности человека. Коммуникативную толерантность родителей наркозависимых в большей мере характеризует признак «использование себя в качестве эталона при оценке других». По мнению авторов, исследованные родители отказывают партнерам по взаимодействию (общению) в праве на индивидуальность, «втискивают» партнера в ту или иную подструктуру своей личности (Менделевич, Хайрутдинова, 2003).
О. П. Зинченко (2004) отмечает, что повышенная тревожность, неуверенность в себе и конфликтность, которая формируется у родителей при взаимодействии с подростком-наркоманом, оказывает значительное влияние на взаимодействие с младшим ребенком. Среди внутриличностных особенностей родителей, которые сформировались на фоне патологического взаимодействия с наркозависимым, автор описывает, например, такие как: расширение сферы родительских чувств, проекция на ребенка собственных нежелательных качеств. По мнению О. П. Зинченко, все члены семьи оказываются в той или иной степени затронуты ситуацией наркотизации близкого. В связи с этим автор предлагает включить в систему реабилитационных мероприятий, помимо наркозависимых и их родителей, также младших сиблингов.
Исследуя личностные особенности родителей наркозависимых, В. Д. Менделевич и Р. Г. Садыкова выделяют у них: развитое чувство ответственности, точность, аккуратность, порядочность, педантичность, опрятность, сверхпунктуальность, сверхстартельность, учтивость, обязательность. Для них характерен уход от участия в спорах, конфликтах, тактичность, «уход в мир фантазий» или «бегство в мечты». Авторы выделяют психологический тип отца наркозависимого. «Наркогенный отец» описывается как: имеющий повышенные требования к себе и окружающим, страдающий трудоголизмом или алкогольной зависимостью, нежелающий считаться с индивидуальными и возрастными особенностями, ситуативными моментами, склонный к конкурентной борьбе, гиперактивный и поверхностный в общении, нежелающий понять и эмоционально принять собеседника (Менделевич, Садыкова, 2002).
Следует отметить, что на первый взгляд социально-положительные характеристики, присущие родителям наркозависимых, усиливаясь в образе типичного, по мнению авторов, наркогенного отца, могут приводить к дезадаптивным формам взаимодействия с окружающими. Сверхтребовательность, низкая эмпатичность и значительная поглощенность собственными проблемами могут оказывать психотравмирующее влияние на других членов семьи.