– Люди часто оправдывают характером то, что не хотят в себе менять, – спокойно отозвалась Вера, чем окончательно вывела сестру из равновесия. И осталась чертовски довольна собой.

Лицо Веры выражало непривычную сосредоточенную серьезность, которую так часто демонстрировала ее мать, только с большей… озлобленностью, даже демонстрацией опасности. Вера с детства помнила этот настороженный темный взгляд, прожигающий кожу. Взгляд изучающий, почти враждебно внимательный. Мария всегда была грустной, всегда, даже когда шутила и смеялась. Порой Вере хотелось заорать, лишь бы мать стряхнула с себя этот сумрак, который она так добросовестно на себя намотала. Не потому, что ее сломала или обделила жизнь. Ее жизнь была такой из-за нее.

Несмотря ни на какие притирания между ними Полина была для Веры неприкосновенной героиней. До последних событий она не верила в ее темные стороны. Полина все обдавала каким-то смыслом, привлекательностью. Потому Веру и саднило сильнее обычного. Увидев, что ящик Пандоры раскрыт, она уже не пыталась сдерживаться.

– Почему ты такая? Что тебя гнетет? Что в тебе сломлено? – прошептала Вера.

Полина приоткрыла рот, но так и не ответила. В ее глазах домашние приметили растерянность.

В тот же вечер в темном кабинете хозяина дома Мария своим грудным однотонным голосом отвечала мужу на его негодование о том, что они слишком распустили старшую дочь:

– Учти, что я не брошу своего ребенка и не буду заставлять ее делать то, что она не хочет. Я прожила слишком неприметную жизнь, постоянно себя хороня, чтобы еще заставлять дочерей следовать за мной.

– Но… Ты что, позволишь ей уйти?!

– Если она будет чувствовать одобрение, то никуда не уйдет.

– Одобрение?!

– Оставь свои дворянские замашки. О моем прошлом ты знал, однако же…

– Тебя я любил.

– А дочь не любишь? Нелюбимой она стала, когда начала задавать тебе неудобные вопросы и противоречить?

– Что ты говоришь… Нет, Маша, я долго терпел и тебя и ее, на этот раз все будет по-моему.

– Прости, но тогда я стану на ее сторону.

– Как угодно.

Мария неслышно вышла. Иван Тимофеевич со вздохом закрыл лицо толстеющими пальцами. Ему вовсе не хотелось рушить семью, что-то выяснять, кого-то наказывать… Разрушений и боли на улицах и фронтах России и так было достаточно. Но полнейшее безволие жены и отрешенность Веры невольно вели его к открытому конфликту с Полиной, которая непонятно по какой причине старалась ему досадить. Может, она пыталась через него отомстить тем, прошлым мужчинам матери, о которых догадывалась?.. Или винила его в том, что он не может сдержать ее. Но как он мог ее сдержать, зачем она требовала этого от него?..