– Ты наизусть отрывок выучил?
– Что? – вытаращился он.
– То! Одинокова задавала, иначе максимум трояк.
– Да пожалуйста, – легко согласился Пашка. – Мне хватит. Это даже не экзамен, а просто зачет.
– Дифференцированный.
– Все равно оценка в диплом не пойдет. А что там в зачетке, не так уж важно.
– Разве не пойдет? – неприятно удивилась я.
– Точняк.
– Выходит, зря старалась? – огорчилась я, но тут же решила: – Ну и ладно. Иметь в зачетке «трояк» мне тоже ни к чему.
– А мне – в самый раз.
– Что ты вообще делаешь на филфаке? – прямо спросила я.
Торопов только усмехнулся:
– Как-нибудь потом расскажу.
* * *Локи перешагнул порог своих покоев и остановился. Давно его тут не было, но ничего не изменилось. Впрочем, что могло измениться? Вряд ли здесь бывали в его отсутствие. Могли искать доказательства вины, но, во-первых, их не было да и быть не могло, а во-вторых, неужели его могли заподозрить в глупости хранить здесь что-то подозрительное?
Во всем этом ему чудилась горькая ирония: место заточения всего лишь сменилось на более привычное. Ему запретили выходить, а у дверей поставили стражу и строго предупредили: в случае побега Хеймдалль все равно найдет его в любом из миров, и уж тогда точно не поздоровится.
Как там предсказывала Скади: привяжут в горах неразрывными путами, а она позаботится, чтобы он испытывал нестерпимые муки? Локи против воли содрогнулся, представив свое обнаженное тело, распятое на скалах…
Кто знает, может, это не просто слова обиженной женщины. Скади способна на все ради мести, ему ли не знать! Она распускала о нем мерзкие слухи, и над ним смеялся весь Асгард. Сначала придумала, будто он обратился в прекрасную кобылу, чтобы отвлечь могучего коня, с помощью которого великан в незапамятные времена строил стену вокруг Асгарда. В награду он запросил отдать ему в жены Фрейю, и боги опрометчиво согласились, полагая, что за год тот нипочем не справится. Но великан работал очень споро, и Локи предложил свою помощь.
Он полюбовно договорился с великаном и убедил отказаться от Фрейи за богатое вознаграждение. А Скади сочинила глупую историю о превращении в кобылу, которая потом родила восьминогого жеребца. Локи действительно подарил своему названому брату Одину Слейпнира, но он раздобыл чудесного жеребенка в далеких землях Йотунхейма.
История оказалась слишком нелепой, чтобы в нее поверили, и Скади придумала другую, более правдоподобную и зловещую, опять с участием кошмарных тварей. Якобы давным-давно, в начале времен, Локи провел три года в Йотунхейме в плену у великанши Ангрбоды, и она родила от него троих детей: волка Фенрира, змея Йормунгарда и девочку Хель. Двух первых никто никогда не видел, их знали только по легендам и пророчествам, а лично познакомиться с Хель довелось только Хермоду – он единственный побывал в царстве мертвых и сумел вернуться.
Согласно пророчеству, во время Рагнарека волку предстояло загрызть Одина, а змею – отравить своим ядом Тора. К словам прорицательницы в Асгарде относились очень серьезно, поэтому выдумка произвела впечатление, и на Локи стали смотреть косо, даже если не верили в ее правдивость. Сам он лишь смеялся, не делая ничего для того, чтобы развенчать слухи, и это сыграло с ним злую шутку. Теперь асгардцы были готовы поверить в любую неприглядную историю, связанную с его именем.