Может быть, стоило тогда согласиться? Он бы приятно провел время, это бы ни к чему его не обязало, зато он не приобрел бы жестокого врага. Сейчас Скади мало убить его – она хочет заставить вечно страдать… Не слишком ли суровое наказание за то, чего он не совершал?
Впрочем, что такое вечность? Зима, которая продлится до самого Рагнарека, уже началась, все это видели. Значит, их мир и правда обречен, ничто не может его спасти… Или шанс остается? Все живое и неживое в мире оплакивает Бальдра, кроме… кого? Как проверить, насколько искренни сожаления?
Вряд ли боги знают, иначе не вытащили бы его из темницы. Впрочем, что изменилось в его положении? Он по-прежнему заперт, только в собственных покоях.
Локи в любом случае не собирался бежать, и вовсе не потому, что боялся страшной кары. Где он мог скрыться, ведь его все равно найдут и вернут? Да и зачем, если миру грозит скорая гибель? Как ни странно, сейчас его цели совпадали с божественными: надо постараться любой ценой предотвратить конец света. Только методы, которыми этого можно добиться, у них разные. Один хочет заставить его оплакивать Бальдра, но как это сделать по принуждению? Ему искренне жаль, но не самого Бальдра, а миры, которым предстояло погибнуть из-за него.
А вот Скади… Если она спровоцировала Хеда на убийство, то вряд ли оплакивает бога весны. Но как заставить ее признаться и открыть богам глаза на истинное положение вещей? Надо с кем-нибудь посоветоваться, но к нему никого не пускают. Найти возможность связаться с Сигун? Или с Тором… Хотя нет, с другом он пока не готов встречаться. Тот непредсказуем, и кто знает, как поведет себя. Сначала стоит все обдумать – это у него обычно получалось лучше всего.
Но подумать и немного прийти в себя ему не дали – в дверь постучали. Локи усмехнулся: теперь хотя бы не вламываются в любое время дня и ночи, а церемонно предупреждают о визите. Определенно, в домашнем заточении есть свои прелести. Да и оковы с цепями на него надевать явно больше не собираются… Он машинально потер едва зажившие запястья.
Стук повторился. К нему точно не станут врываться без предупреждения – может, это хороший знак? Локи рывком распахнул дверь и заметил за спинами стражников ту, которую хотел и боялся увидеть.
Глава 19
Вечная зима
К аудитории подошла фрау Одинокова и окинула нас скептическим взглядом.
– И это все? – спросила она. – К началу зачета явились два студента?
– Остальные сейчас подойдут, – промямлили мы.
– Посмотрим, – хмыкнула она, отперла дверь и скрылась внутри.
Наши надежды не оправдались: за прошедшие несколько минут никто так и не появился. Предприимчивые однокурсники то ли всю ночь писали шпаргалки и не смогли рано встать, то ли захотели в последний момент восполнить пробелы в знаниях, то ли – вероятнее всего – решили пропустить вперед самых умных и дождаться, когда преподаватель утомится и перестанет спрашивать слишком строго.
Мария Владимировна выглянула в коридор:
– Больше никто не пришел? Ну что же, заходите.
Мы с Пашкой обреченно переглянулись и потопали в аудиторию. Было совершенно очевидно, что при таком раскладе подсказать и дать списать не получится. Мы вытянули билеты и по одному уселись за передние парты, оставив сумки у входа. О телефонах речь даже не шла: у нас с собой были только ручки и листки бумаги.
Я прочитала свой билет: как и обещала Одинокова, первый вопрос оказался по мифологии, второй – по конкретным произведениям. «Бальдр – образ умирающего и воскресающего бога». Отлично, по этой теме мне есть что рассказать. И с выбранным отрывком про Рагнарек неплохо сочетается.
Сильно выбивался из настроения второй вопрос: «Телесное и духовное в романе Франсуа Рабле „Гаргантюа и Пантагрюэль“». Роман я честно прочитала и осталась крайне недовольна. Телесного там было чересчур много, настоящий перебор! Непристойные похождения двух обжор-великанов меня совершенно не вдохновляли, но, в общем и целом, ответ на этот вопрос я тоже знала.
Я покосилась на Пашку: он изучал свой билет с унылым видом, но даже не мог транслировать мне его содержание – мы оба сидели прямо под носом у преподавательницы. Я вздохнула и еле заметно развела руками – в такой позиции ничего нельзя сделать.