— Истребители еще не завершили заправку…

— Фигово, Железяка! — я с досадой снова похлопал по своим карманам. — Ладно! Скомандуй танкам пока не выдавать своих позиций, разверни на них ПВО и сконцентрируйся на флайерах. Попробуй сбить их!

— Флаеры развернулись и заходят на нас! Пробую навестись на цель. Уверенное поражение возможно только одной цели! — доложил Искин.

— Сбей хоть одного, желательно до того, как они откроют огонь!

В то же мгновение с танков отработали "Корнеты", и в сторону приближающихся флаеров сорвались три хищных силуэта.

— Есть попадание по головному флайеру! Второй сошел с траектории атаки и уходит! — раздался по связи ликующий голос Искина.

В тот же момент подбитый флайер противника рухнул на нашу многострадальную взлетную полосу, пропахав ее словно картофельное поле.

— Товарищ Командор, они отступают! Мы победили! — сообщил полковник по связи.

Оглядев позиции противника из бинокля, я заметил немного хаотичное отступление войск противника. Да не те пиндосы стали… не те… Помнится, еще во времена моей службы, наш батальон отрабатывал на учениях тактику отступления под прикрытием бронетехники. За то, что происходило сейчас у противника, в нашей армии полетели бы не только погоны. Хотя, буду честным, черт его знает, что бы происходило во время боевых действий. Ведь одно дело — учения, другое дело — бой. Но смотрелось происходящее довольно жалко. От рухнувшего на взлетку флаера в сторону отступавших войск бежали две человеческие фигурки; доблестные десантники, побросав тяжелое оружие, спешно взбирались на боевые машины и исчезали в раскрытых люках. Экипажи тяжелых машин, словно сговорившись, разворачивались на 180 градусов и, взревев моторами, скрывались за небольшим пригорком в направлении леса.

— Антон, у меня шикарные новости! На связь вышел командир подразделения силовой поддержки проекта! Помнишь я рассказывал про криокамеры! — раздался счастливый голос Виктора.

— Если честно, я про них уже и забыл, — признался я, с наслаждением глотая из припасенной фляжки холодную воду.

От длительного напряжения руки при стрельбе мышцы мелко подрагивали; вода тонкой струей стекала по подбородку и забиралась под воротник футболки.

— В общем, бойцы, выведенные из криосна, в составе конвоя выдвинулись в нашу сторону, и через восемь часов будут здесь!

— Подмога нам конечно не помешает, но откуда в тебе столько позитива, ты как кот увидевший сметану! Можно подумать, горстка людей сможет кардинально что-то поменять, — удивился я, вытряхивая последние холодные капли из фляжки себе на затылок.

— Эх, Антон, Антон! Вот сколько тебе повторять — читай сводки по наличествующим силам, ведь я же давал данные! Ладно, просто поверь мне; главное нам теперь продержаться до их прихода! — укоризненно сказал безопасник.

— Товарищ полковник, пойдемте что ли в бункер — перекусим, да и наконец то переговорим! — предложил я по рации корейскому полковнику, перекидывая через плечо ремень своего автомата.

— С удовольствием, вот только надо моих помощников накормить, да и отдохнуть им бы не помешало, — согласно кивнул полковник, подходя ко мне.

Его немолодое, суровое лицо внезапно расплылось в широкой улыбке.

— Можно поздравить вас с боевым крещением? Так, кажется, у вас говорят? — полковник потрепал меня по плечу. — Позвольте восхититься вашей выдержкой и стойкостью. К тому же я заметил, что вы неплохо стреляете.

Я смущенно отвел глаза. Когда-то я действительно любил поработать по мишеням в тире…