Помощники полковника одновременно сняли фуражки и опустили вниз глаза.

— Товарищ полковник, примите мои соболезнования! Ваш пилот поступил как герой! — негромко произнес я, мучительно терзаясь неумением соболезновать. Понятно же, что словами горю не поможешь!.. Но и просто промолчать — тоже чушь какая-то.

— Спасибо, товарищ Командор, по-другому он, наверное, и не смог бы. Я знаю его давно, майор Ли учился на летчика грузового транспорта. Когда его семья погибла от похожего ракетного обстрела, он бросил обучение и записался в армию. Более отчаянного летчика я не встречал в своей жизни ни разу, — не поднимая глаз на меня, медленно складывая носовой платок и убирая его в карман, произнес полковник.

В зале повисла тишина. Даже словоохотливый Искин предпочитал помалкивать. Неужели прогресс в его развитии дошел до того, что Железяка распознает такие сложные даже для некоторых homo sapiens эмоции, как сопереживание и сочувствие?..

— Кстати, товарищ полковник, рекомендую направить ваши истребители на запасной аэродром базы материального обеспечения. Искин, передай координаты; там их заправят и пополнят боекомплект, — наконец, решился я нарушить гробовую тишину.

— Да, я как раз хотел попросить вас об этом: в самолетах заканчивается топливо, — тряхнув головой и надев фуражку, ответил полковник и отдал по рации команду твердым громким голосом.

Погибшим — память. Живым — жить. И отомстить за погибших!..

— Товарищ полковник, какие у вас планы… — начал было я, как внезапно наш разговор прервал сильный взрыв, освещение мигнуло. Помощники полковника инстинктивно пригнулись и прижали к головам свои форменные головные уборы, с опаской поглядывая куда-то наверх.

— Командор, противник нанес по нам удар! Уничтожена первая линия наземной обороны. Предположительно бомба. Повезло, что на время перезарядки система ПВО была свернута и не пострадала. Носитель с которого была запущена бомба, не установлен. Мы его не видим, — воскликнул ИСкин.

— Антон, судя по данным, которые удалось зафиксировать, это была бомба, сброшенная с ударного беспилотника! РЛС нашего бункера не особо мощная и могла его пропустить из-за слишком большой высоты полета. Перед Катастрофой были у СШП разработки БПЛА с потолком полета в 15 километров. Засечь и сбить эти машины сможет только система С600, но они у нас на дежурстве исключительно вдоль границ страны, — раздался нервный голос Виктора Васильевича.

— То есть, мы ничего не сможем сделать с ним на данный момент? — мрачно поинтересовался я, глядя на корейцев. Они стояли молча, глядя на меня совершенно бесстрастно.

— Абсолютно ничего. Одно хорошо, что беспилотник несет не больше четырех бомб среднего веса, а судя по тому, что нам прилетела кассетная бомба — то этот конкретный скорее всего две, максимум три.

Словно в подтверждение его слов, недалеко от входа в бункер раздалась серия взрывов.

— Наземная оборона уничтожена на семьдесят процентов. Уничтожено два танка в капонирах.

— Дааа… до подхода противника осталось совсем не много времени, а наземная оборона у нас уже уничтожена! Просто замечательный результат! — буркнул я. — Виктор Васильевич, ну посоветуйте что-нибудь, где ваша хваленая логика вместе с аналитикой?!.

— Танки без поддержки стрелковых комплексов не смогут справится с таким количеством солдат и техники противника. Надо подумать об эвакуации, наша миссия важнее, — отозвался безопасник тоном оскорбленной добродетели.

— Об эвакуации не может быть и речи… во-первых, смысла нет — они не отстанут, пока не уничтожат все элементы проекта, во вторых — жертва майора будет напрасна! — уверенно ответил я, вставая.

— Антон, я не вижу другого выхода. Если ты погибнешь, все это все равно будет бесполезно.

— Противник возобновил наземное продвижение. Время подхода — приблизительно тридцать минут, — сообщил Искин.

— Искин, открывай оружейку, встретим гостей, поможем нашим танкам! — решительно приказал я.