Дом кажется безлюдным. Звуки если и доносятся, то через приоткрытые окна подъезда с улицы. Устаревшая инфа или не устаревшая, но я предпочитаю увидеть всё своими глазами.

Сбегаю еще на этаж и шагаю к открытой двери в свою квартиру… и… это уже не квартира, здесь нельзя жить. Раскурочено всё… вообще всё. Даже натяжной потолок разорван и висит клочьями.

— Ему очень сильно не понравилось то, что ты улизнул, — поясняет Инга. — И холодильник… ты же его видишь?

Вижу… и это уже не холодильник, а покорёженная груда пластика и металла. Мой любимый серебристый холодильник… я буду помнить тебя всегда.

— Он жрал мою еду? — спрашиваю я глядя на остатки фарша разбросанного по кухне.

— Ну а кто? Думаешь я? — она наклоняется и поднимает с пола замороженную котлету.

— Котлетка, — говорит она. — Хочешь? Она в грязи и слюнях, но ты можешь полакомиться.

— Сама, — отодвигаю её руку.

Квартира… холодильник… смогу ли я пережить такое.

— Я замороженное не умею есть, — Инга разжимает пальцы и котлета падает на пол.

— Только пальцы не облизывай — предупреждаю я.

— Ну а то, обязательно оближу, — пихает котлету ногой и та улетает под стол. — Тебе бы ботинки. Босиком, наверное, не слишком удобно убегать от гоблинов.

— Это орки, — поправляю я. — Гоблины помельче будут.

Насчёт обуви она права. Я, правда, почти уже забыл что ношусь босиком… стресс.

Единственное сохранившееся место в квартире это шкаф. Орк его не заметил, потому как встроенный. Это к вопросу о полезности встроенных шкафов.

Присаживаюсь на разломанную постель и натягиваю кеды. Кеды это вообще идеальная обувь на случай если на город напали орки — теперь я это понимаю.

— У тебя нет пистолета? — интересуется Инга сидя на корточках, разглядывая на полу раздавленную шоколадку и сглатывая слюну.

— Только пулемёт, — я притопываю проверяя шнурки и подхватываю с пола свой кусок ржавой трубы.

— Был бы ты бандитом — был бы у тебя пистолет, — с укором заявляет Инга, отправляет шоколадку вслед за котлетой и встаёт рядом. И тоже с трубой как я.

— А был бы Дедом Морозом у меня был бы целый мешок подарков, — я выглядываю в подъезд. Соседка Лена все еще там. И не смотреть на неё… на то, что осталось от неё — невозможно. Я сюда шёл смотрел и вот опять… смотрю.