Он протянул руку. Она пожала плечами, отдала болванку на деревянной рукояти. Однако!

Бурцев взвесил М-24 на ладони, прикинул: полкило с гаком. С хорошим таким гаком! Дюже длинная, правда, штукенция – больше тридцати пяти сэмэ с ручкой, зато прекрасно сбалансированная. Запросто можно зашвырнуть метров на тридцать-сорок. А осколки завалят человека в радиусе десяти-пятнадцати метров. Хотя нет, какое там! Это ведь оборонительный вариант: на корпус надета дополнительная металлическая оболочка. У такой гранатки и осколков будет больше, и разлетятся они дальше. Метров на двадцать пять – тридцать убойную силу сохранят – это уж как пить дать.

На металлическом корпусе виднелось пятно крови. Ну княжна, ну панночка! Надо ж до такого додуматься: использовать гранату в качестве дубины. А если б рвануло нафиг?! Все тело прошибла дрожь запоздалого испуга – не за себя, за нее, дуреху! Пот выступил на лбу и ладонях.

– Ох, и рисковая же ты деваха, Аделаидка!

– Бу-бу!

– Чего? Ах да, извини…

Бурцев спохватился. Развязал тугой узел на затылке жены. Княжна выплюнула кляп:

– Люблю, говорю, я тебя, Вацлав!

В ее словах не было лжи. На мужа она смотрела с искренней любовью и восхищением. И с каким-то особым – правильным, что ли – пониманием. Полячка вдруг припомнила что-то неприятное, сморщила носик, добавила:

– А этот фон Берберг – подлец и негодяй! И колдун! И лгун! И…

Его палец лег на пухлые губки жены:

– Хватит о покойниках плохо.

– О покойниках? Он что, уже? А как? И когда? Это ты его?

– Не совсем. Потом все расскажу. Сейчас поднимайся наверх – к Освальду и Ядвиге и отойдите все отсюда подальше.

– А ты?

– У меня осталось еще одно дельце. Иди…

Она ушла. Бурцев взглянул на сияющий круг в каменном колодце, на почти растворившееся в багровом сиянии безжизненное тело эсэсовца с проломленной головой, на расплывшуюся малую башенку ариев. Эсэсовец-то ему даром не нужен, фиг с ним, с эсэсовцем, но вот древний магический артефакт, позволяющий путешествовать во времени… Нельзя, никак нельзя, чтобы эта вещица попала в руки гиммлеровской цайткоманде.

Но не возвращаться же за ней, не вытаскивать же из магического круга! Цайтпрыжок вот-вот завершится. Полезешь за шлюссель-башней – угодишь в эсэсовский хронобункер 1943-го. Хотя зачем лезть самому, если в руке – граната.

Швырнуть эту увесистую болванку, как обычный булыжник, и разбить башню? Можно. А можно иначе! Можно использовать гранату и по прямому назначению. Если повезет, он устроит та-а-акой сюрприз эсэсовцам будущего, ждущим весточки из прошлого.

«М-24» – в общем-то простая, как валенок, вещица. Бурцев свинтил колпачок на нижнем срезе деревянной рукоятки. Оттуда – из высверленного нутра деревяшки – выпал фарфоровый шарик на шнуре. Это у них, у фашиков, вместо чеки… Ну, прямо новогодняя хлопушка, туды ж ее растуды ж! Дерни за веревочку – осколочки и посыплются. Не сразу, конечно, – через четыре-пять секунд. Долго, но зато кольцо обратно уже не вставишь. Дернул – так кидай. И ховайся!