– Американец?! – удивляется Ленин.
– Специальный корреспондент прессы США Джон Рид. Сегодня! Своими глазами! Арест министров временного правительства! Уже отправил телеграмму в The Associated Press. Процессом откомандовал чудный парень – он смотрит в блокнот – Антонов. Ну, просто будущий Наполеон. А вообще, честно говоря, скучно тут у вас. Мало стрельбы, взрывов. И совсем нет вождей. Вот Мексика… Там всё пахло порохом! Панчо Вилья! Эмилиано Сапата! Личности! Я с ними вот так… Лицом к лицу. Сидел, пил тэкилу. Не читали? Две мои книги. «Мексика в огне»! А тут… Какие-то безликие «соратники», «товарищи». Только один вроде бы более… – заглядывает в блокнот, – Троцкий-Бронштейн.
– А Ленин?! – спрашивает Ленин.
– О! Загадка! Упоминается часто. Но его давно никто не видел. Может, его нет в природе. Миф?!
– Позвольте представиться, Ленин!
– Да, бросьте! Разыгрываете бедного пьяного журналиста. Вот Вам, хаха, Ле-ни-ин, моя визитка. А ваша? Ах, у вас нет?! Ну… Короче, если окажетесь Лениным и вождём, звоните. Я возьму у вас колоссальное интервью и прославлю на весь мир.
Ленин и гауптман протискиваются по залу среди дам с большими декольте. Гремит музыка. Оркестр играет выходную арию из оперетты «Сильва». Гауптман даёт на чай швейцару.
Выходят на улицу. Мимо прокатываются грузовики с финскими боевиками.
Ощущение нового шикарного костюма на плечах и принятая водочка после стольких волнений:
– Ну что, Ганс, поедем делать нашу революцию, – улыбается Ленин.
– Тьфу-тьфу! – гауптман суеверно плюёт через плечо. – Вашу!
– Хорошо. Сначала нашу…
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Библиотека. Анфилада. Ночь
Из шкафа пожилой матрос достаёт голую, всю в крови девочку – солдатку женского батальона, чудом не затраханную насмерть в массовом изнасиловании. Спрятал он её. Девочка в нервном тике трясёт головой. Дрожит. Матрос натягивает на неё штаны, одевает её в матросскую шинель. Сапоги на ноги. Бескозырку на стриженую голову. И ведёт её по коридору Зимнего Дворца. Вокруг пьяная матросня. Танцует, испражняется на картины, прикладами разбивает скульптуры.
Санкт-Петербург. Набережная у Зимнего Дворца. Ночь
Туман. Моросит дождь. Матрос выводит девочку на набережную. Вытирает кровь с лица.
– Уходи, родная. Ты прости их всех, ангел!
Девочка идёт, качаясь. Мимо катится очередной автомобиль с матросами. С него кричат:
– Эй, юнга. Что? Перебрал? Пить надо умеючи! Девочка растворяется в ночи и тумане.
Санкт-Петербург. Смольный. Штаб. Ночь