Толпа застывает в дверях. Только бойкий матрос проходит к столам, где замерли от неожиданности министры.
– Вы кто такие? – строго спрашивает министр юстиции Малянтович54.
– А вы кто такие?!
– Мы министры Временного правительства! Вы не имеете права здесь находиться!
Ропот в толпе. Бойкий матрос оглядывается на своих:
– Мы… это… Революция. Долой буржуазию! Понятно. Значит, рубаете щи с котлетами. Ну-ка!
«Бойкий матрос» поднимает крышку супницы, которая в руках застывшего от ужаса официанта. Нюхает.
Терещенко влетает в столовую. Оценивает ситуацию. Пользуясь моментом, что все смотрят на матросика и официанта, лихорадочно оглядывается. Ищет глазами, куда деть папку. Сначала суёт под скатерть на столе. Потом отходит к стене и засовывает её в щель между отошедшими дубовыми панелями.
К этому времени в столовую вбегают раненый Рутенберг и преследователи. Последним появляется и сам гауптман.
– Я министр юстиции Малянтович! – кричит министр. – Я требую немедленно прекратить безобразие. Пошли вон!
Толпа гудит.
– Ша, братва! Сейчас. – кричит «бойкий матрос». – Это ты кому «пошли вон!». Это ты нам, боевым морякам, шкуру за тебя… под немецкие снаряды… Чтобы ты тут с этой миски серебряными ложками хлебал?!
«Бойкий матрос» хватает супницу из рук официанта и переворачивает на голову Малянтовичу. Толпа гогочет и с рёвом начинает вливаться в дверь столовой.
Гауптман выхватывает маузер и стреляет в потолок. Вокруг него, ощетинившись маузерами, группируются боевики.
– Всем стоять! Перестреляем нахер! Выходить! – кричит гапутман. Лёха подскакивает с маузером к «бойкому матросу»:
– Ай-яй-яй, братишка, я же тебе где вино показал. На хера ж ты по лестнице поднялся? А, ну, пошёл!
Толпа в замешательстве вываливается из столовой. Дубовые двери закрываются. Официанты начинают баррикадировать их столами. Заодно баррикадируют двери на кухню.
Терещенко пробирается к Рутенбергу. Вместе салфеткой со стола они перевязывают руку Рутенбергу.
– Хорошо, что только царапнуло.
– Папка? – шепчет Рутенберг.