— Мне тоже, сержант, — жалобно простонал техник. — Я попытаюсь хоть что-то исправить, о’кей?

Воспользовавшись головным наушником, Дафна спросила у Мартинелли, слышит ли та ее.

— Достаточно хорошо, — ответила женщина.

Ее портретное сходство с Дианой Гарман на фотографии было поразительным отчасти благодаря недюжинному таланту Джеффы Джеффрис, гримерши театра на Пятой авеню.

Наконец монитор заработал нормально, и на экране появилось выпуклое изображение салона автомобиля, от водительской двери до двери пассажира.

Микрофон Мартинелли отчетливо донес до них разговор, и мужской голос произнес:

— Нам не разрешается трогать ваши личные вещи, мэм. Вам придется забрать их с собой, если хотите, чтобы мы обработали внутри пылесосом. Можете особенно не спешить.

Дафна отдала распоряжение Мартинелли:

— Оставьте их. — Она хотела, чтобы триггеры оставались на месте.

— Сделайте все, что можно, — сказала Мартинелли.

Наблюдатели, расположившиеся на дальней стороне мойки, передали, что работник чистит пылесосом внутренность машины. До того, как в дело должен будет вступить Гарман, оставалось еще несколько промежуточных этапов.

Собравшиеся в фургоне наблюдали, как на экране двое чернокожих чистили пылесосами пол и коврики в автомобиле.

Судя по сообщениям, Мартинелли направлялась в административный корпус.

Автомобиль оказался в системе. Ни на секунду не отрывая взгляда от монитора, Болдт поинтересовался у Дафны:

— Ну, какие ощущения?

— У меня хорошее предчувствие. Я только не знаю, выдержит ли Мартинелли до конца.

Пока она говорила, на переднее сиденье взобрался мужчина, в одной руке у него была тряпка, в другой — флакон с очистителем. Видеосигнал снова ухудшился. Экран то и дело становился совершенно черным на несколько секунд, а потом на нем проступало смазанное и двигавшееся рывками изображение плеч мужчины или его затылка, пока он тщательно обрабатывал очистителем внутреннюю поверхность стекла, приборную доску и зеркало заднего вида.

— Ступайте! — сказала Дафна Мартинелли, вглядываясь в изображение женщины на экране монитора — она заспешила обратно к своей машине, как будто забыла там что-то.

— Покажи нам свое лицо, парень, — пробормотал Болдт, обращаясь к мойщику стекол.

— Помните о том, что вы — стерва, — напомнила Дафна, сидя на самом краешке стула. — Вы — стервозная и нервная мать. А сейчас вы просто не знаете, что делать.