— Конечно, как так — побывать в таком музее и не посмотреть картин Рериха, — усмехалась Алина на ходу тоном Друида.

— Но что же ты ищешь? Ты можешь сказать? — начала раздражаться Ирэн.

— Не знаю, не знаю, узнаю, когда найду.

— Быть может вот это? — указала Ирэн на женские туфельки в китайском зале, понимая, что сейчас её подруга ищет некую поэтическую метафору, и думая, что этот переносный смысл должен коснуться её женского бытия, — Ты представляешь, как больно им было ходить.

— А ты представляешь, как тесно сейчас мне искать?! Скорее! Нельзя расплываться.

— Быть может вот это? — Ирэн остановилась у вазы вырезанной из розового аметиста. Резная каменная лиана обвивала её.

— Не знаю, — задумалась и остановилась Алина, — Ты представляешь, сколько было вложено в неё вдохновения и труда? Это подарочная ваза. Когда китайцы дарили подобные вещи, они не дарили их, как вещи, то есть, не обогащали одариваемого материально, они говорили, "я дарю вам красоту". И тот, кто получал подобную вазу в подарок, ставил её на видное место и наслаждался её красотой, а когда он замечал за собою, что начинает к ней привыкать, и не замечать её прелести, он брал эту вазу и возвращал назад хозяину, говоря, что уже насладился её красотой. И тогда хозяин дарил красоту другому. Понимаешь, какое понимание, что красота приедается, что то, что привычно, то уже не наслаждает. Какое желание не терять остроты вкуса!.. Но все-таки я сейчас не об этом.

— А может об этом? Тут написано, что эти пластинки клали умирающим на темечко, чтобы через них выходил дух. Или, быть может, ты ищешь ответа в нэцках? Смотри, какой скупердяй — несет мешок с добром, а его проели крысы! Это наверняка соответствует смыслу, сколько не копи… Ты правильно сделала, что ушла от мужа и ничего не взяла — крыс, во всяком случае, не развела. Ни в добре, ни в голове.

— Нет… это тоже не то. Слишком однопланово, слишком просто ты читаешь увиденное. А это бог богатства — Дайкоку.

— А мне не видно, что это бог. Мне кажется, что это карикатура на скупердяев. Иначе бы из мешка не вылезали крысы.

— Но он же бог. Живет на небесах, а крысы прогрызают в его мешке дырочки и из них на нас сыплется манна небесная, то есть волшебный рис. В восточных культурах фактически нет зловредных животных — все они помощники человеку.

— Откуда ты все это знаешь? Начиталась?

— Начитаешься тут, когда месяцами муж тормозит и никакой деятельности развести не дает. Ну да ладно, все в прошлом.

И Алина рванула в следующий зал.

Ирэн совсем потеряла её из виду, и потеряв надежду догнать, медленно обходила залы, рассматривая затейливые экспонаты. Через час он натолкнулся на неё в зале искусства народов южно-азиатских островов, перед витриной поделок с острова Майями.

Алина стояла, как загипнотизированная, но когда Ирэн подошла к ней, она ткнула пальцем на один экспонат:

— Вот, — сказала она, — Смотри!

Это был рог. "Рог для хранения лекарственных трав" — было написано под ним. Рог был вырезан из черного камня, на нем из того же монолита по оба конца сидели фигурки. Маленькая-маленькая человеческая фигурка на остром конце рога, по-извозчики управляла удилами закинутыми на огромную идентичную человеческую фигурку, всю какую-то плотски нелепую, мясную.

— Вот! Это тот самый символ. — Вздохнула Анна. — Наконец-таки нашла.

— Кого? — не поняла поначалу Ирэн.