Опасность приближается
Часы показывали почти половину шестого, когда мы снова оказались на Stazione Circumvesuviana. Час пик был в самом разгаре, потому что в Неаполе, несмотря на сиесту, существует час пик. Трамваи были переполнены, и на всех трамвайных и автобусных остановках стояли длинные очереди. Я была не прочь пройтись, даже в такую жару, но Чарльз, оглядевшись вокруг в безуспешных поисках такси, предпочел втиснуть меня впереди себя в переполненный трамвай. Трамвай с дребезгом пошел назад по портовой дороге и мы вышли на Stazione Maritima.
Но нам не хотелось возвращаться на пароход так рано. Поэтому мы взяли курс на огромную площадь возле Castel Nuovo, переходя оживленные улицы по подземным переходам. Они были новые и очень чистые, но у каждого выхода нас поджидали нищие.
— Чего я ненавижу, так это нищету, — сказала я, когда мы проходили мимо оборванной женщины с ребенком. — Меня сразу начинает мучить совесть. На севере этого нет.
Чарльз кивнул. Он опустил женщине в руку сколько-то лир.
— Я понимаю. Не думаю, что я мог бы быть счастлив в Неаполе. Хотя некоторые живут в шикарных гостиницах и им ничего подобного даже в голову не приходит. Я думаю, сначала нужно выпить чаю, если только мы найдем где, верно?
Мы обогнули Palazzo Reale и здание San Carlo Opera, перешли улицу и двинулись прямо через огромную galleria, чем-то напомнившую мне Galleria Vittorio Emanuele в Милане. Только эта, в Неаполе, казалась гораздо шире и выше; здесь было очень много людей, и почти все вели между собой оживленные беседы. То здесь, то там в толпе выделялись люди, которые, похоже, приплыли с нами вместе на пароходе. И действительно, пока мы дошли от galleria до Via Roma, нам встретилось несколько знакомых. Миссис Дейн, нагруженная свертками (итальянская одежда, в которой она скоро будет щеголять на пароходе?), Пэгги Стэрлинг и madame Helot, которые объяснили нам, где можно найти хорошую чайхану, маленькая группка корабельных офицеров.
Via Roma, где располагались почти все главные магазины, оказалась на удивление узкой, и там была страшная давка. Но мне было так интересно, что я почти пожалела, когда мы добрались наконец до почти пустой чайханы. Вообще-то, я предпочитаю кофе, но после жаркого дня меня мучила страшная жажда, а пирожные оказались такими вкусными, что я съела целых три штуки. Было просто замечательно, что я могла говорить с Чарльзом более или менее естественно, не строя из себя дурочку, но я ясно видела, что он не забыл мои загадочные слова.
Потом мы гуляли по Via Roma и наслаждались видами в южном сумеречном свете. Было тепло, все казалось ослепительно ярким и очень пестрым. Неужели где-то еще могут существовать страх и нищета? Но в конце концов я поняла, с упавшим сердцем, что мне пора возвращаться на пароход, и мы побрели назад. Эдварда Верритона я увидела совершенно случайно. Узкие тротуары были переполнены людьми, и ближе к концу Via Roma мне пришлось проталкиваться впереди Чарльза. Чуть дальше я заметила некоторое расширение или небольшую площадь. Я сразу догадалась, что там находится вход на один из многочисленных фуникулеров или канатных дорог, доставляющих людей в верхнюю часть города. Эдвард Верритон стоял там в середине небольшой группы людей, только что сошедших с фуникулера. На нем были светлые брюки и белая шелковая рубашка, а под мышкой он держал сверток, где могла находиться кукла. Такая продолговатая коробка в коричневой обертке.
Я резко остановилась и уткнулась взглядом в какую-то витрину. Краем глаза я видела, что Эдвард Верритон идет в противоположном направлении.
— Что случилось, Джоанна? Почему ты так побледнела? — спросил Чарльз, останавливаясь рядом. — Это, наверное, от жары.
— Да, наверное, — согласилась я, пытаясь взять себя в руки.
Кукла… кукла для Кенди. Да, я ни в чем не могла быть уверена. Но если он действительно использует ребенка, собственного ребенка для прикрытия своих низких целей…
— Ты, кажется, сказала, что хочешь купить кое-какие открытки из тех, что продавали в galleria? Там была одна хорошая с изображением оперы.
— Да, — согласилась я и разрешила ему увести себя на ту сторону Via Roma в одну из боковых улочек, которая вела к galleria.
Странно было вновь окунуться в этот, ставший для меня уже привычным, мир парохода — в прохладу кондиционированного воздуха и покой. Миссис Крейг оставила мне в каюте записку, где сообщала, что дети обедают с ними, и просила не беспокоиться. Но я все-таки дошла до каюты Верритонов и постучала, посчитав себя должной сообщить миссис Верритон, что вернулась.
Она лежала на своей кровати, и вид у нее был бледный и измученный.
— А, вы пришли, дорогая? Хорошо провели время? Вы не находите, что ужасно жарко?
— Мне нравится, когда жарко, — сказала я. — Да, мы с Чарльзом великолепно провели время. В Амальфи, наверное, было прелестно?
— Там очень красиво, но у меня страшно болела голова. Стюард принес мне какую-то еду прямо сюда. Мой муж отправился покупать неаполитанскую куклу для Кенди. Вы же знаете, она собирает куклы в национальных костюмах.