Давайте познакомимся с другой психологической игрой на выживание — «подводная лодка», или «тонущий корабль». Задача — спастись в подводной лодке или шлюпке корабля, на которых ограниченное количество посадочных мест. Упражнение подразумевает ведение диалога, подбор аргументов, эмпатию к участникам. Во время процесса разворачиваются эмоциональные дискуссии, ведь команде в целом необходимо сделать верный выбор. В классической версии ведущий или психолог по окончании проводит беседу со всей группой, оценивает ущерб, нанесенный «утонувшим», возвращает групповое доверие, разыгрывает возможные альтернативные концовки, обсуждает стратегии поведения всех участников, перекладывая их на поведение в реальной жизни, следит, чтобы ни у кого не возникло неприятных ощущений. Следовательно, пользы от игры можно получить много. Но тренеры на трансформационных мероприятиях ведут себя по-другому. Обычно они обвиняют людей, пожертвовавших собой, в слабости, бесхребетности и опять намекают на никчемную жизнь. Смысл «новой» личности — идти по головам к своей шлюпке или подводной лодке. Идти к успеху несмотря ни на что, расталкивая всех на своем пути. После окончания упражнения тренеры просят всех «утонувших» лечь на пол в зале, закрыв глаза и представив себя мертвыми, тем самым усиливая травмирующий эффект для обеих сторон. Ведь те, кто «выжили», смотрят на пол, усеянный «трупами» по их вине. Получается, и в эту игру нельзя выиграть.
Из легких «развлекательных» упражнений на преодоление страхов и зажатости тренеры используют задания по контактированию с другими людьми. Например, нужно выйти на улицу и с великой любовью, отдавая всего себя, обнять 20 незнакомых человек. После 3–5-го человека клиенты испытывают настоящую эйфорию от собственной смелости, эндорфинов и приятных ощущений. После запускается длительная групповая рефлексия с командирами команд, где люди делятся своими чувствами и размышляют о том, как такой опыт поможет им в дальнейшей трансформации.
Домашние задания для участников тренинга напоминают глубинную психотерапевтическую практику. Выполнять их участники обязаны каждый день, вне зависимости от усталости и физического состояния. Участники обязаны заполнять дневник эмоционального наблюдения, проводить качественный самоанализ своих впечатлений во время и после занятий. Важно, чтобы участник написал, как он понял сегодняшний тренинг, что вынес из него, в чем увидел пользу. А если инсайты не случились, то что внутри человека помешало их получить?
На первом тренинге или даже до первого занятия участникам предлагают заполнить подробную психологическую анкету. Там есть и простые вопросы, о семье и родственниках, есть и сложные, вызывающие экзистенциальный дискомфорт. Например, как участник видит свою смерть или как хотел бы быть похоронен. Вот некоторые из вопросов организации «Кросс-клуб» Михаила Литвака из опросника для определения сценария жизни: «Давайте представим ваше будущее, это особенно важно! В каких условиях вы будете завершать свою жизнь? Кто будет с вами в последние дни жизни? Что вы скажете этому человеку? Что будет написано на вашей могильной плите? Что будут говорить и чувствовать люди, которые пришли на ваши похороны?».
Такой контекст вопросов необходим организаторам, чтобы получить о человеке информацию, о которой он, скорее всего, не задумывался ранее. Это создает тайный, сокровенный ореол вокруг будущего слушателя и тренера. Пугает и заставляет человека прожить очень сильные нездоровые эмоции. Другие пункты в анкете затрагивают личные и интимные темы. Вопросы о первой брачной ночи с супругом/супругой, об оправданных или неоправданных ожиданиях от брака с этим человеком, о самых близких семье людях, о детях и беременности, об удовлетворенности сексуальной жизнью, о родителях партнера, о том, как протекала беременность с первого до последнего месяца. А еще о детстве по возрастным периодам с шагом в три года, об отношениях с родителями, со сверстниками, о травле или лидерстве, о друзьях, мечтах, о том, кто находился рядом больше всего. О том, были ли вы желанным ребенком, осуществлялись ли попытки прервать беременность, если да, то как и сколько раз, кормила ли вас мама грудью и в каких условиях вы родились. Каждый вопрос требует очень подробного ответа, а в случаях, если событий из анкеты не произошло, необходимо во всех деталях представить себе, как бы это выглядело. Подобными опросниками пользуются саентологи, если вы помните, для составления информационной базы под конкретного участника культа. Создатели анкеты получают полную автобиографию от рождения до вариантов гипотетической смерти. Эта карта позволяет им увидеть максимально уязвимые места человека, спрогнозировать его поведение, понять, из-за чего могли возникнуть психологические травмы, кто находится рядом с человеком, кто мешает «личностному росту» и что можно пообещать клиенту для того, чтобы вызвать у него уважение и доверие. Программа может корректироваться в зависимости от болевых точек группы. Анкета является своеобразным идентификатором доверия человека к организации. Организаторы, просматривающие ответы опросника, сразу могут понять степень внушаемости человека, его открытость и готовность к воздействию. Если новый клиент отвечает на вопросы подробно, значит он благоволит организации и готов попасться на удочку из дальнейших шагов — оплаты и соблюдения жестких правил.
В психологической практике тоже есть тесты на определение жизненных сценариев. Тест позволяет клиенту лучше разобраться в своем нежелательном повторяющемся поведении. Для этого используется в терапии практика проработки сценариев и разработка новых сценарных решений. Но происходит это не так директивно, при поддержке психотерапевта, и ведущим в процессе является клиент. Никто не вытягивает клещами позорящие семью знания о прабабушках, если это не касается терапевтического процесса. Но при анкетировании в тренинговом центре придется вывернуть душу наизнанку.
Некоторые задания кажутся участникам странными, например «не менее 15 минут стоять голым напротив зеркала и смотреть на себя». Здесь может быть определенная польза — при условии, если упражнение дается психологом. Но тогда бы оно и звучало не так. На курсах организаторы и участники постоянно подгоняют друг друга: «быстрей-быстрей оплати следующий курс» или «быстро-быстро сейчас все пройдешь, и жизнь начнется фееричная». Так же и с заданием. Когда терапевт работает с принятием тела, он не поставит человека, который себя не любит, голышом у зеркала и не заставит смотреть в зеркало из-под палки. Это будет медленная аккуратная работа через поиск причин «нелюбви» и разные двигательные телесные проявления — танцы, позирование, спорт, смену стиля, фотосъемки, арт-терапию. И только потом можно наконец попробовать столкнуться с собственной внешностью один на один без риска усугубления травмы. Но и тут тренинговые организации рискуют психологическим здоровьем своих клиентов, видимо, предполагая, что подобный комплекс имеется у многих людей современного мира.
Просить у всех прощения — очень распространенное задание для подобных организаций. Знайте, если вам кто-то внезапно написал, что просит у вас прощения, тем более если человек, с которым вы давно не общаетесь, то есть большая вероятность, что он проходит тренинг личностного роста прямо сейчас. Упражнение направлено на избавление от моральных долгов. Здорово, когда такая практика происходит между людьми, когда по-настоящему живет обида или сожаление о сделанном. В терапевтической работе клиент может просить прощение даже у самого себя или у родственника, который умер.
В заданиях тренинговых школ есть количественные условия — попроси прощение у 10 человек. Конечно, 2–3 примера лежат на поверхности — родные, друзья. Но участник обязан вспомнить десять ситуаций, где он не ощущает себя виноватым, хотя мог бы. Воссоздать ситуации с людьми, с которыми когда-либо общался, дружил, работал. Освежить в памяти поступки, действия, совершенные много лет назад и, что самое важное, которые тогда казались правильными. Получается своеобразная дискредитация своих решений, принятых когда-то. Это накладывает след из разочарования, неуверенности в себе, своих действиях и своей реальности. Но успешно позволяет ставить «галочки» за проработанные отношения.
Другие задания предлагают участникам много писать. Например, письма самым близким людям, рисовать себя в разных вариациях, в том числе и обнаженными. В общем, долго и нудно корпеть над листками бумаги в ночи вместо восстановления после тяжелого дня.
По одному задания не кажутся такими страшными. Но нужно помнить, что участник после каждого дня тренинга получает порядка 5–7 заданий, обязательных к выполнению. Упражнения осуществляются в уставшем, истощенном состоянии. Приоритеты смещаются: хотелось перед сном выпить чаю с партнером или почитать книгу, но нужно продолжать совершенствовать себя. В таком формате наносимый вред увеличивается. На тренинг участники приходят с задатком новых психологических травм.
Ведущие тренингов стремительно подменяют смысл психологических понятий, механизмов защиты. Переворачивают с ног на голову привычные ощущения, по-другому трактуя их смысл. Этот шаг происходит в момент, когда психика слушателей наиболее уязвима — в периоды максимальной утомленности. Поскольку по своей воле отвлечься нельзя (ни выпить воды, ни размяться), восприятие человека постепенно теряет возможность фильтровать информацию, сравнивать ее с собственными ценностями и критически оценивать сказанное. В речах тренеров обычно все размыто, нет никаких логических цепочек. Занятие вертится вокруг вопросов «Что вы поняли? Как вы это поняли? Как изменится ваша жизнь прямо сейчас?». На это тратится огромное количество времени всего тренинга.
Для тренеров не существует отговорок. То, что может случиться с опоздавшим или не пришедшем участником, — отговорка. Если не сделал домашнее задание, любая причина — отговорка. Не проследили, почему ваш бадди не пришел, потому что телефон съела собака, — отговорка. Тренеры диктуют свою философию. Они считают, что отговорки показывают, как человек реально относится к своим целям. Чем больше отговорок, тем меньше вы цените свою жизнь.
Для работы психики лень, прокрастинация и выстраивание иерархии действий — очень важные вещи. Они могут свидетельствовать об усталости, утомлении, уже неактуальных задачах и целях, снижении мотивации. Но это участники тренингов пропускают мимо из-за существующих строгих правил. В самый дальний угол переносятся отношения с близкими и родными, карьера и работа, личные цели и планы. Их место занимают групповая динамика, нездоровое чувство ответственности за действия других взрослых людей и страх перед доминантным тренером, а конкретнее, страх перед выговором на глазах у группы. Таким образом происходит навязывание ложной оценки собственного поведения. Не успели сделать домашнее задание, потому что уснули за столом во время выполнения? Ерунда… На самом деле вы не устали, вы просто наплевательски относитесь к своей жизни. Замотивированный человек никогда не уснет в момент познания себя. Не захотели стоять голым у зеркала, живя в однокомнатной квартире с мужем и детьми, потому что это затрагивало ваши личные границы? Пустой звук… Вы просто не уважаете себя, а значит, и личностного роста никогда не достигнете. Надо было всех выгнать из дома, выпить ведро кофе. Что-то придумать, но не допускать оправданий. А может, у вас нет средств для оплаты следующего курса? Опять отговорка. Кто ищет, тот всегда найдет. Можно занять, взять кредит. Ибо опыт, полученный на курсах, бесценен. Как можно задумываться о деньгах в таком вопросе?
Ведущие подменяют понятие о личных границах человека. По их мнению, они должны быть жесткими, если хочется стать счастливым. На самом деле они имеют свойство адаптации к ситуации: только так можно построить крепкие и доверительные отношения с кем бы то ни было. Иначе есть риск остаться в полном одиночестве. После окончания курсов это и происходит, бывшие участники оказываются совсем одни, наедине с опустошенной жизнью и огромными кредитами.
Тренеры на продвинутых курсах вовсю используют внедрение дезадаптивных сценариев отношений. Мы помним, что базовые курсы посвящены отчасти налаживанию контакта с родственниками. Люди просят прощения, признаются в любви матерям, иногда приводят их на следующий тренинговый поток. Но потом ситуация меняется. Основная задача организаторов — протащить людей на самый дорогой лидерский курс. Родственники часто недовольны крупными финансовыми тратами, поэтому важно отделить участников от семей. Именно здесь активно внедряется шаблонная мысль «вся вина лежит на родственниках». Тренеры используют примеры гипотетических ситуаций взаимодействия ребенка с матерью и максимально дискредитируют родителей, выставляя их монстрами, а детей — жертвами. Например, ведущий может рассказать следующее: «Представьте ситуацию, может, подобное было и в вашем детстве. Вы сидите в комнате, играете, никого не трогаете. Вдруг в вашу комнату врывается мать и начинает отчитывать вас за что-то. Вы не понимаете за что, не можете вспомнить, вам страшно, вы пытаетесь оправдаться, но ваша мама продолжает ругаться. Так она наносит вам травму. Может, вы до сих пор боитесь высказываться, защищать себя из-за подобного случая».
Тренер озвучивает собственную интерпретацию происходящего гипотетического события. Он учит людей смотреть на сюжет с точки зрения обиженного малыша. Хотя в зале сидят взрослые люди. Сценарий обычный, такое часто случается у детей, когда они сидят в комнате и к ним заходит родитель с вопросом или претензией. Но тренер обязательно омрачает рядовое происшествие, выставляет родителя чудовищем, ворвавшимся в пространство ребенка и нанесшим непоправимую травму. Ведущий усиливает эффект: разве такое можно простить? Как такое понять? Неужели была причина и ребенок может быть виноват в гневе своих родителей? Все украшается психологическими понятиями о неврозах, блоках, комплексах. И вот люди в зале уже настроены против родителя обидчика.
В профессиональной терапии психолог никогда не станет настраивать клиента против родителя, поскольку мы с вами плод родительского воспитания и связаны с ними. Дискредитируя их, мы делаем то же самое с частью себя, просто начинаем ненавидеть кусок своей личности. Люди тонут в воспоминаниях об обидах детства. Таких случаев много у каждого, это нормально, потому что наши родители — живые люди. Здесь ничего необычного. И быть адаптивным в данном вопросе — единственный способ сохранить свою целостность и отношения с матерью и отцом. Для чего психологи используют множество разных методик, от расстановок до песочной терапии. Но ни один из профессиональных терапевтических сеансов не будет направлен на укрепление стены между родственниками. Такое встречается только на занятиях психокультов.
Люди приходят на тренинги за помощью. Запросы разные, но суть одинаковая — стать счастливее. Для отдельно взятого человека счастье выглядит по-своему. Поэтому так сложен для профессиональных психотерапевтов процесс индивидуальной работы. Нельзя вести клиента по шаблону, у каждого характерные особенности, собственные планы и представления о будущем. Но для тренеров трансформационных организаций этих особенностей не существует. У них есть модель для всех учеников. Темы могут разниться на этапе выбора тренинга, но суть в результате одинакова. Организации играют на контрасте, постоянно вводя слушателей в незаметный когнитивный диссонанс. С одной стороны, они — часть корабля и часть команды, ответственные друг за друга, вместе выполняют наказания, если кто-то провинился. А с другой стороны, все — уникальные личности, достойные достичь большего, если немного постараются. Человек постоянно подстраивается под ту или иную роль, в зависимости от ситуации или настроения тренера. Но основную часть времени приходится удерживать две эти разнящиеся парадигмы в голове одновременно. Приведем пример: участник с энтузиазмом выполняет домашние задания, ощущает рост и развитие, купается в успехах и достижениях. Он полностью увлечен саморазвитием и забывает проконтролировать приезд своего бадди, за что получает мощный выговор. Если представить ситуацию с точностью до наоборот, все равно будет получен выговор. Что ж, мы приходим к выводу, что в эту игру снова не выиграть! Успеха можно достигнуть только в случае, когда клиент успевает делать все, а для этого нужны нечеловеческие трудозатраты.
Лектор становится для группы абсолютным авторитетом почти сразу. Родительские и супружеские фигуры вымещаются. Все окружающие становятся плохими, удерживающими от успеха. Поэтому тренер превращается в фигуру авторитарного контролирующего родителя. Роль поддерживается руганью, наказаниями, проверками домашнего задания, а еще экспертными знаниями об окружающем мире и пути к успеху. Таким образом достигается контроль за всеми участниками всего одним человеком. В дальнейшем система регулирует себя самостоятельно. Более внушаемые личности и организаторы-капитаны тащат за собой бунтующих или не таких ответственных участников. По сходному принципу работают и секты. Если кто-то начинает сомневаться в фигуре лидера, то вопрос решается не частным образом, а с помощью остальных участников, верующих сильнее.