— Убирайся отсюда, — шиплю я. — Возвращайся в дом и оставь меня в покое. Ты подвергаешь меня опасности, Адрик! Ты не единственный человек, который следит за мной сегодня. Половина моей команды охраны сегодня днем работает на Тео! Ты ведешь себя безрассудно и глупо, и если бы я была тебе небезразлична, ты бы не подвергал меня такому риску. Ты не подвергнешь себя риску, потому что, как бы я ни была зла, я все равно не хочу, чтобы ты пострадал из-за того, что тебя поймали! Я не хочу знать, что Тео или мой брат содрал с тебя кожу живьем за то, что ты только что сделал!

Я обхватываю себя руками, трясусь, моя грудь вздымается, когда я смотрю на него злыми, полными слез глазами. Внутри меня бурлит дюжина противоречивых эмоций: злость за то, как он со мной обращался и разговаривал, страх за нас обоих, вина за то, что я на мгновение захотела его, вина за то, что мне было интересно, как к этому отнесется Тео, и злость за то, что день, который казался таким идеальным и счастливым, был испорчен ревностью Адрика. В этом есть и моя вина, потому что я знаю, что в каком-то смысле Адрик имеет право на свою ревность.

Все так запутано. Это беспорядок, и я не могу понять, как его распутать.

— Убирайся отсюда! — Умоляю я, глядя на него, в ужасе от того, что в любой момент кто-то из людей Тео пройдет по тротуару и увидит нас здесь, спорящих, увидит меня расстроенной и Адрика с отпечатком руки на лице, и поймет, что что-то не так.

Адрик колеблется, и на мгновение я не знаю, что он собирается делать. У меня нет ни малейшего представления о том, о чем он думает и как может отреагировать. Его челюсть сжимается, и я вижу, как он окидывает меня взглядом, голодным, злым и собственническим, а его член все еще остается толстым, угрожающим гребнем, упирающимся в ширинку. Моя пощечина его не отпугнула, а наоборот, еще больше возбудила.

Я слышу звук шагов по тротуару. Я не знаю, просто ли это прохожие или моя охрана, и Адрик тоже не знает. Я вижу это по нерешительности на его лице, по тому, как он колеблется еще мгновение, прежде чем резко повернуться на пятках и направиться по переулку в другую сторону, подальше от меня и того, кто придет ко мне. И это хорошо, потому что ко мне присоединяется один из охранников Тео, высокий рыжеволосый мужчина, которого, как мне кажется, зовут Аллан, тот самый, которому я передала сумки.

— С вами все в порядке, миссис Макнил? — Спрашивает он, в его голосе звучит искренняя забота, и я начинаю удивляться, услышав вслух свою фамилию. Мне это не так уж и не нравится, как должно быть.

— Я в порядке, — говорю я. — Просто мне показалось, что я кого-то увидела в переулке, вот и все. Это меня испугало.

— Ну, люди используют их время от времени. — Аллан одаривает меня улыбкой, в которой я не уверена, есть ли в ней сарказм или нет. — Ничего страшного я не вижу. Звонил ваш муж, — добавляет он. Сказал, что встретит вас в «Арфе и гончей» сегодня в шесть, так что, чем бы вы ни занимались, водитель будет рядом, чтобы забрать вас минут за тридцать до этого.

— Спасибо, — говорю я, а сердце все еще бешено колотится. В таком случае у меня есть еще несколько часов, прежде чем мне нужно будет встретиться с Тео, и я рада этому. Не знаю, справлюсь ли я с этим сейчас, после того, что случилось с Адриком.

Я понятия не имею, как отреагирует Тео, если узнает, но точно знаю, что ничего хорошего это не принесет. Не для Адрика и, вероятно, не для меня.

Я совершила ошибку, не сказав Николаю, что больше не девственница. Разочарование брата, даже его порицание, было бы лучше, чем то, во что я ввязалась сейчас.

Теперь все гораздо хуже.