Кира и Коля переглянулись, а мне так захотелось взять и шарахнуть чем-то по лицу этой рыжей особы, которая подобно хитрой лисе влезла туда, где ей было не место.

— Немного общались. Деньгами я девочкам помогал, жизнь в поселке — не сахар. Но делал это не в ущерб нашей семье, поэтому у нас теперь дом — полная чаша.

Он обвел руками жилище, которым занималась в основном я. Всего домашнего хозяйства Николай не касался, я считала это своим вкладом в семейную жизнь, потому что в нее не принесла ничего существенного. Мои родители были пьяницами, оба погибли в пожаре, когда мне только-только исполнилось восемнадцать. Как я выжила тогда без жилья, одному богу было известно. Сначала было общежитие от техникума, а потом, когда закончила его и поняла, что пора начинать работать и строить свою жизнь, а высшее образование всегда можно получить позже, мне на пути встретился Николай.

Мне исполнился двадцать один год, ему — двадцать пять. Уже тогда он казался мне очень умным, не по годам взрослым. И надежным. Знала бы я тогда, чем эта самая надежность для меня обернется.

— Все понятно, — сказала я, криво улыбаясь. — Значит, места в твоей жизни мне с Никитой теперь нет.

Я говорила об этом, как о решенном факте, на что глаза Николая сверкнули и в них появилось молчаливое предупреждение.

— Тебе некуда идти, Насть. Не глупи. Если так хочешь, переедем в комнату сына. А Кира и девочки — в нашу спальню. Я им матрасы надувные купил на первое время.

Надо же… У них все было продумано. И опять в голове замелькало «они, они, они». Они все уже решили, они сделали выбор, в том числе, и за меня. Я была сейчас одна против них двоих, а если учесть двух девочек, которые находились где-то в недрах нашей квартиры, и вовсе против четверых.

— Отдай!

— Нет, ты отдай! Это я первая увидела! — вдруг послышались голоса Вики и Маши, раздавшиеся из Никиткиной комнаты.

Я сорвалась с места и бросилась на звук. Когда добралась до двух нахалок, у меня сердце застыло, а потом зашлось в неистовом стуке. Старшая тащила на себя любимого мишку сына, в то время как младшая вцепилась в него с другого края.

— Ах вы, маленькие заразы! — вырвалось помимо воли из моего рта.

Я бросилась к ним, с ужасом видя, как голова медвежонка отделяется от туловища, когда Вика дергается назад. Схватила ребенка и встряхнула, но тут же меня отпихнули от нее с такой силой, что мне показалось, будто это был терминатор, не иначе.

— Не тронь моих детей, паршивка! — завопила Кира, оттесняя меня от своих отпрысков. — Иначе я за себя не ручаюсь!

Ужас сковал меня по рукам и ногам. Я только и могла, что пятиться к выходу из комнаты, озираясь кругом себя невидящим взглядом.

— Кир, уйми их! — гаркнул Коля, подоспевший на помощь, понять бы только кому.

Он обнял меня за плечи, повел куда-то, и все, на что я сейчас была способна, пребывая просто в невероятном шоке, это просто позволить себя увести из того места, которое больше мне не принадлежало.

А в голове билось только одно слово, явственно характеризующее этот цыганский табор, который Николай приволок к нам в дом:

«Саранча».